Конституционные идеи Андрея Сахарова (сборник под ред. Л. М. Баткина)

а. В сахаровской Конституции, в отличие от действующей, все или почти все права предоставляются не только гражданам Союза, но — каждому человеку. Конституция СССР принята уже после того, как СССР стал участником Пактов ООН о правах человека. Однако ее формулировки являются существенно более узкими, чем формулировки Пактов и других документов ООН. Так, ст. 34 действующей Конституции предусматривает запрет дискриминации граждан СССР, ст. 50 гарантирует гражданам СССР свободу слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, а ст. 51 предусматривает право граждан СССР на объединение в общественные организации. Это же ограничение («Граждане СССР имеют право») содержится в статьях Конституции о праве на труд, праве на отдых и т. п. Между тем такое ограничение ничем не обосновано. И в Пактах ООН в соответствующих статьях используются совсем иные выражения: «каждый человек», «каждый», «все находящиеся в пределах территории государства и под его юрисдикцией лица», «каждый, кто законно находится на территории государства». Единственным исключением является право на участие в ведении государственных дел, право голосовать и быть избранным и право быть принятым на государственную службу. Эти права Пакт о гражданских и политических правах (ст. 25) не требует предоставлять не-гражданам. Хотя надо сказать, что есть немало стран, где и эти права, с теми или иными оговорками, предоставляются и не-гражданам (то есть иностранцам и лицам без гражданства); кстати, так было и в нашей стране до 1936 года. Поэтому так важно, что Сахаров везде пишет о правах человека, а не о правах граждан.

б. Устранены имеющиеся в действующей Конституции едва ли не в каждой статье о правах и свободах двусмысленные оговорки типа «в соответствии с интересами народа и в целях укрепления и развития социалистического строя <…> гарантируется <…>» (это в ст. 50, гарантирующей свободу слова, печати, собраний и т. п.), или «в соответствии с целями коммунистического строительства <…> имеют право» (это в ст. 51 о праве на объединение в общественные организации).[2] Я называю эти оговорки двусмысленными, поскольку на международной арене советские представители постоянно объясняли и объясняют, что эти формулировки никак не ограничивают права и свободы и означают просто подчеркивание законодателем того обстоятельства, что предоставление перечисленных прав и свобод соответствует интересам народа, целям укрепления социалистического строя и т. п.; внутри же страны любой чиновник правоприменительных органов тычет пальцем в эти оговорки и заявляет, что любое из этих прав, любая из этих свобод могут быть предоставлены в каждом отдельном случае лишь при условии, что их предоставление именно данному лицу в данных конкретных обстоятельствах соответствует интересам народа, целям укрепления социалистического строя и т. п. (по оценке, разумеется, этого чиновника или его начальства). Такой трюк позволял на словах предоставлять самые широкие свободы, а на деле лишать население всяких прав и свобод. На практике, например, свобода слова понималась так: я свободен высказывать любое мнение, если оно не противоречит мнению моего непосредственного начальника и мнениям всех других вышестоящих по отношению ко мне начальников, включая мнение Генерального секретаря ЦК КПСС. Понятно, что это вовсе не свобода, и пользы от такой «свободы» нет не только отдельному гражданину, но и обществу, ибо руководство страны тем самым лишает себя нормально действующей обратной связи, что не может не приводить к принятию многих очень вредных для общества решений. Все это сейчас хорошо известно. Поэтому эти оговорки следует аннулировать. Это и предлагает А. Д. Сахаров.