Констанция. Книга третья

— Ваше дело, — Констанция Аламбер была заинтригована донельзя. Такого, наверное, не случалось ни с ней, ни с какой-нибудь другой знатной дамой.

— Вы не будете на меня в обиде, граф, если я вам совсем не отвечу?

— Я буду ждать ответа столько, сколько потребуется.

— Даже если пройдет десять лет?

— Даже если пройдет пятнадцать лет.

— Вас трудно чем-нибудь удивить, граф. Скорее, вы привыкли удивлять сами.

— Может быть, — граф положил на столик свою визитную карточку, — если вы, виконтесса, решитесь отыскать меня, то я всегда готов подтвердить сделанное мной предложение.

— Завтра я уезжаю.

— Я и не рассчитывал на столь быстрый ответ, — поклонившись, граф Арман де Бодуэн оставил Констанцию Аламбер в полной растерянности.

Такие мужчины запоминаются, — подумала женщина и тут же рассмеялась. — Это какое-то сумасбродство! Он или сумасшедший, или дурак, или…

Она приостановилась. — …или влюблен в меня без ума.

Последнее предположение было очень лестным для ее самолюбия. Она и в самом деле была красива, еще достаточно молода и знала себе цену.

— А почему и нет? — улыбнулась Констанция. — Не оставаться же мне всю жизнь старой девой. Любовь к Филиппу, давно ушедшему из жизни, это прекрасно. Но одно дело любовь, другое — замужество… Но нет, граф де Бодуэн абсолютно не

Подходит для этой роли. Я не собираюсь покидать Париж и отправляться в Пьемонт. Не буду я ему отвечать ни да, ни нет. Пусть тешит себя надеждой и питается иллюзиями.

Этот поздний визит немного нарушил ее душевное равновесие. Сон как рукой сняло, и женщина рассердилась на самое себя, ведь завтра ей предстояла дорога в имение графини Лабрюйер.

— Не думала, — пробормотала Констанция, укладываясь спать, — что я выгляжу такой наивной дурочкой, способной согласиться выйти замуж лишь только меня поманят пальцем.

Неужели граф де Бодуэн считает меня этакой Колеттой, сохранившей ум семилетнего ребенка?!

Назавтра Констанция заехала за Колеттой, и они вместе отправились в имение графини Лабрюйер.

Ошибкой мадемуазель Аламбер было то, что она решилась выехать именно этим утром. Виконт в этот день собрался сделать решительный шаг и окончательно соблазнить Мадлен Ламартин. В его арсенале было много хитроумных уловок, способных склонить женщину к любви. Но виконт изобрел еще одну, и наверное, самую действенную. Возможно, знай он о письме, полученном мадам Ламартин накануне, он действовал по-иному, а может быть, и нет.

Жак всецело был занят приготовлениями, а его хозяин Анри верхом поджидал появление Мадлен на одной из аллей парка.

Ничего не подозревавшая женщина шла в тени деревьев и на ходу читала письмо. При этом она испытывала странное смущение, словно бы прикасалась к чему-то недозволенному или подглядывала в замочную скважину. Хоть разумом она и понимала, что все написанное в письме правда, но в душе не могла согласиться с этим.

Лишь только Мадлен заметила приближающегося к ней всадника, сердце ее затрепетало. Она узнала виконта, поспешно сложила письмо и спрятала за кружевной отворот рукава.

— Доброе утро! — виконт низко склонился, сидя в седле, и поцеловал прохладную, чуть дрожащую ладонь Мадлен Ламартин.

— Доброе утро, виконт.

— Вы всегда гуляете по утрам одна? Но мадам Ламартин пропустила этот вопрос мимо ушей, в нем явно читался намек на то, что неплохо бы пригласить виконта на утренние прогулки.

— А вы любите ездить верхом? — не унимался Анри, придерживая свою лошадь.

Та никак не могла приноровиться к тихой поступи Мадлен и все время опережала ее. Женщине хотелось сразу рассказать о письме, но она помнила просьбу-предостережение не называть имени отправителя. Отказываться от верховой прогулки было бы глупо, к тому же Мадлен прекрасно понимала, что Анри не оставит ее в покое, пока она не согласится.

«Ну что, — подумала мадам Ламартин, — немного проехаться в седле с чужим мужчиной — это не преступление».

И она подала руку. Виконт помог ей взобраться в седло и, очень бережно придерживая спутницу, пустил коня вскачь.

— Куда мы едем?

— Сейчас увидите, мадам.

— Только прошу вас, не говорите больше… Виконт перебил.

— Вы просите меня не говорить о любви?

— Вы уже сказали об этом, месье Лабрюйер.

— Я бы рад, мадам, но не могу, чувства переполняют мое сердце. Но я постараюсь отвлечь вас.

— Так куда мы едем?

— Скоро увидите.

Конь вынес их на опушку леса. Взгляду мадам Ламартин открылась чудесная картина.

Дорога, убегавшая в зеленый туннель, а в конце его залитая солнцем поляна. Остановив коня, Анри пронзительно свистнул и тут же из кустов вынырнул Жак. Он держал на привязи двух собак, одна из них сжимала в зубах стрелу, другая — лук.

— Ну что же, ты, Жак? Спускай их. Собаки рванулись вперед, каждая стремилась первой прибежать к своему хозяину. Анри нагнулся, не покидая седла, и принял у собак лук и стрелу. Выпрямившись, он протянул их Мадлен.

— Вы умеете стрелять? Женщина пожала плечами.

— Нет.

— Я научу вас.

Женщина растерянно взяла в руки оружие, было видно, что она никогда не держала его в руках.

— Сейчас я вам помогу.

— А зачем?

— Увидите.