Константинов крест [сборник]

— Nach Spanien? — радостно вскинулась баронесса. — Es wäre wunderschön. Ich habe dort einflussreiche Freunde. (В Испанию? Это было бы прекрасно. У меня там влиятельные друзья.)

— Also, alles ist ganz einfach. Sonnabends fährt von Malmo nach Lissabon ein Schif, via spanische Hafen La Coruca, es führt neutrale schwedische Flagge. Der Kapitän ist mein Kamerad, und für mässige Bezahlung… (Тогда всё просто. По субботам из Мальме на Лиссабон уходит пароход под нейтральным шведским флагом — с заходом в испанский порт Ла-Корунья. Капитан — мой приятель, и за умеренную плату…)

— Ich lasse es an Dankbarkeitsbeweisen nicht fehlen! (Я отблагодарю вас!) — Она спохватилась. — Sagen Sie bitte, wo ist main… (Скажите, а где мой?..)

Но Торвальдсон успел отойти.

— Zwanzig Männer mit mir. Die Panzerfauste zum Gefecht! (Двадцать человек со мной. Фаустпатронщики, к бою!) — донесся голос Ранке. — Wolf, Einladen ist ihre Pficht! (Вольф, погрузка на вас!)

— Jawohl! (Есть!) — услышала баронесса над ухом. Лейтенант Вольф сбежал по трапу.

Баронесса ухватила его за рукав:

— Entschuldigen Sie, mit ihnen muss mein Hofmeister sein. (Простите, но с вами должен быть мой управляющий.)

Она сглотнула:

— Hat er doch geschwommen? Wenn Sie selbst hier sind. (Он ведь доплыл? Раз вы здесь.)

— Ah, der Alte? (Ах, старик?) — Вольф, занятый своими мыслями, неохотно отвлекся. — Ja, Sie dürfen kommen. Man hat ihn auf dem Decke gelegt. (Да, можете пройти. Его положили на палубе.)

Баронесса, шагнувшая к трапу, остановилась:

— Was heißt «gelegt»? Ist er schlecht daran? (Как, то есть, положили? Ему плохо?)

— Schon nicht (Уже нет.), — Вольф наконец разглядел страх на лице старухи. Придал лицу скорбное выражение. — Er ist von der überkühlung gestorben. Das Herz! Gnädige Frau, Entschuldigen Sie, bitte. (Умер от переохлаждения. Сердце! Извините, фрау.)

Побелевшая баронесса осела на землю.

Арташов, лежа на траве, озабоченно вглядывался вдаль. Ночь — их защитница — начинала преобразовываться в рассвет. Из темноты выскочил Сашка, упал рядом.

— А Будник?!

По тяжелому Сашкиному молчанию Арташов всё понял. Чтобы не зарычать, ухватил зубами траву.

— Чуть не в упор подползли, — прохрипел Сашка. — Совсем уж собрались в рост встать, чтоб окликнуть. И тут голос разобрали…

— Ну?! — яростно поторопил Арташов.

— Особист, — ответил на незаданный вопрос Сашка. — Распоряжался, чтоб перестрелять власовских недобитков до одного. Поняли? Власовцы мы для них. Как говорится, — переговоры невозможны!

Арташов, в бессильной ярости, уткнулся лбом в землю:

— Сам выпустил, раззява!..

Сашка спохватился:

— Не вините себя, товарищ капитан! Кто ж мог представить, что эта гнида такую подлянку завернет! Это бы и Гитлер не додумался.

Арташов, прикусив губу, приподнялся:

— Как с патронами?

— Почитай, у всех кончились.

— Раздай оставшиеся бутылки. Задача — подползать в темноте к танкам. Кому повезет — жечь!

— А вы, товарищ капитан?

— Я по Гулькову душу, — Арташов скрежетнул зубами. — Только бы на расстояние броска выйти. А уж там на лету порву.

— Обижаете, — Сашка прижал его к земле. — Вернулся бы я пустым. Петро эту гниду прямо из кустов очередью подшил. Следом, правда, самого.

Арташов застонал. Невдалеке разорвался очередной пущенный наугад снаряд. Арташов вновь застонал, — уже иначе.

— Что?! — Сашка чутко бросился к командиру.

Из темноты подскочил Мухаметшин.

— Товарища капитана! Опять танка ближе ползет! Надо бы еще отойти… Что с капитаной? Убит?!

Сашка облегченно приподнялся над лежащим.

— Кажись, только контузило!.. Эй, кто рядом? — приглушенно позвал он.

Из темноты выскочили двое.

— Оттащите командира в дюны к валуну! Головой отвечаете, — скомандовал Сашка. — Остальные — разобрать бутыли!

Укрываясь за малейшими бугорками, разведчики поползли навстречу смерти.

Выстрел справа заставил всех замереть. Один из танков загорелся. Бойцы переглянулись, — все, кто выжил, были на на виду друг у друга. Еще выстрел.

— Видать, в штабе прознали и прислали помощь, — радостно предположил кто-то. — Ишь, как складно молотят.

— Грамотно подобрались. Сбоку, со стороны моря, — оценил другой. — Танк сбоку, как голая девка, — бери не хочу.

— Откуда со стороны моря нашим взяться? — Сашка недоверчиво оттопырил нижнюю губу. Вслушался.

— Как будто фаусты, — озадаченно определил он.

— Фашист, да? Десант, да? — Мухаметшин поежился. Новое попадание зажгло еще один танк. На глазах оторопелых разведчиков один за другим разгорались танковые факелы.

Спустя пять минут выстрелы прекратились. Затем — короткие автоматные очереди, и — тишина. Танкового батальона майора Гаврилова больше не существовало.

— И что мы получили на выходе? — Сашка озадаченно оглядел остальных.

— Хотя бы живы, — неуверенно ответил Ипатов.

— Пока живы! — зло оборвал Сашка. — Потому что во взаимодействии с фашистским десантом положили советский танковый батальон!

— Но они сами напали! — запротестовал перепуганный Ипатов. — И фашистов мы не приглашали. Случайно всё получилось!

Сашка нахмурился.