Константинополь-Тихоокеанский

  Покаялся, куда деваться, почтительно попросил графа и начальника политической полиции и впредь указывать на ошибки, не щадя юношеского самолюбия. Расстались с Христофорычем довольные друг дружкой.

  Три с половиной года странствий цесаревича вылились в прочное и окончательное утверждение России на левом берегу Амура. В 1839 году, по моей "подводке", на Амур ушли дополнительно три с половиной тысячи молодых донцов и кубанцев, переписавшихся в Амурское казачье войско. Царь-батюшка покряхтел, утверждая смету переселения, но подмахнул документ. Казак ведь и должен охранять границы империи, а что на Дону делать такому количеству бойцов? Получив от царских щедрот по второму коню (а кое у кого это был и третий-четвёртый) казачья молодёжь, тронулась на восток. Многие предварительно оженились, жёны и родственники уходили следом за сотнями, донские и кубанские станицы скидывались, помогая переселенцам чем можно. Столичное общество также внесло немалую лепту, устраивая благотворительные вечера и лотереи.

  В общем, за этих переселенцев можно не волноваться, – не голытьба какая от голода бежит, снаряжены основательно в дорогу, а на Амуре уже валят лес, строят жильё сотни, ушедшие с цесаревичем в 1837 году. Разведанные места под станицы оказались весьма и весьма привлекательными с точки зрения жизни вольных казаков. Тут и рыба в реке и птицы, зверя – бей не хочу. Леса, луга – раздолье! Это гонцы-агитаторы, казаки уже в годах, спешно вернувшиеся с Амура, рассказывали как оно там, в краях дальних.

  Как себя не похвалить? Ведь по моей подсказке, Саша распорядился, дабы станицы учреждались не по начальственной указке, а где казаки сами выберут удобное место. Я же в письмах к брату горячо обосновывал такой "штатский" подход тем, что правый берег Амура у китайцев мне забирать придётся, как будущему главе Тихоокеанского наместничества. А в стратегически важных, но не удобных для жизни точках проще потом, чуть позже устроить заставы, нежели чем селить людей в плохой или там нездоровой местности. Мало ли – болота, лихорадка… Интересно, что именная станица – Константиновская, встала аккурат где в нашей реальности находился славный город Хабаровск. Невельской и здесь основал Николаевск на Амуре в том же месте, но на двенадцать лет ранее. А вот крепость в Александровском заливе (Анива у нас) была предсказуемо поименована как Александровск-Сахалинский (Корсаков, уж прости). Флот, кстати весьма существенно помог, – от Амурского лимана до юга Сахалина уставшие путешественники прошли на встречавших их военных транспортах. Всего брат довёл до Александровска-Сахалинского полторы тысячи штыков (сабли, то есть казаки, остались почти все на Амуре).

  Крепость на Сахалине и разведка острова офицерами, кое-что понимающими в геодезии, прочно утвердили Российскую империю на Тихом океане. Так писали петербургские газеты, подробно освещая, по большей части придумывая разные подвиги, свершённые как самим цесаревичем, так и его доблестными спутниками. Письма "покорителей Востока" зачитывались в салонах, некоторые, особо художественные публиковались в газетах. Молодёжь заболела романтикой дальних странствий.

  И прекрасно, меньше вредоносных книжек прочтут, а на окраинах державы, трудами тяжкими во славу Отечества повыбьют дурь из голов буйных. Примерно так я ответил в январе 1841 года папеньке, в который раз порадовав родителя основательностью суждений. А разговор затеял император не простой, не знал даже грозный самодержец как начать. Хвала Бенкендорфу, мудрый Александр Христофорович решил на всякий случай "подготовить почву" и поинтересовался – не обидится ли великий князь Константин, что вернувшийся цесаревич Александр возглавит строительство железной дороги связывающей две столицы.