Константин Павлович

«Внимание великой княгини к Линеву было подменено одним из его товарищей, Алексеем Александровичем Ушаковым, который в одно из осенних пребываний двора в Гатчине задумал осчастливить и великую княгиню, и Линева. Ушаков искусно владел пером и даже писал довольно милые стихи по-русски и по-французски. Ничего не говоря Линеву, он сочинил от его имени пламенное письмо к великой княгине. Чтобы передать ей это послание, он обратился сперва к ее фрейлине Марии Карловне Гене, но та отказалась, и потому он решил положить письмо под подушку дивана, на котором великая княгиня имела обыкновение сидеть. В тот же вечер великая княгиня, садясь на этот диван, заметила кончик бумажки, выходивший из-под подушки, и через несколько времени послание скрылось в ее платье. Переписка тогда установилась правильная. Ушаков тем же путем доставил еще два или три письма, и, наконец, видя, что взоры великой княгини всё с большею нежностью обращались на Линева, он назначил ей свидание в одном из павильонов Гатчинского парка дворца.

Линев между тем еще ничего не знал и ничего не подозревал. В назначенный только вечер Ушаков предуведомил его о счастии, которое его ожидало, но в то же время, опасаясь невыносимой глупости своего товарища, Ушаков строго приказал ему не пускаться ни в какие объяснения, а как только великая княгиня покажется в павильоне, приступать сразу к делу. Это вполне подходило под способности Линева. Великая княгиня пришла, и всё обошлось по указаниям Ушакова. Можно полагать, что великая княгиня осталась довольной, потому что свидания ее с Линевым стали повторяться.

Но оттого ли, что Ушаков, будучи в восторге от успеха своего замысла, поверил эту тайну некоторым друзьям или что вообще шила в мешке не утаишь, только в обществе офицеров эти свидания вскоре огласились. Толстой (Американец), отъявленный повеса, вздумал удостовериться в справедливости дошедшей до него новости, и для этого в один прекрасный вечер он отправился гулять взад и вперед по алее, которая вела к известному павильону. Не прошло и получаса, как оттуда вышли великая княгиня и Линев. В темноте Линев не мог узнать Толстого, но все-таки, завидя офицера, бросился в кусты и притаился. Толстой, как бы ничего не замечая, подошел к кусту и к самому Линеву. Линев сидел на корточках, едва дыша и закрыв лицо руками; он не тронулся с места и не выдал себя даже в ту минуту, как с безоблачного неба вдруг пролился на него целый поток»^{175}.[14]