Константин Леонтьев

Очень интересно и характерно отношение К. Леонтьева к русской литературе и русским писателям. Он был тонким критиком, для своего времени очень своеобразным, не похожим ни в чем на тех русских "критиков", которые долгое время были у нас властителями дум. К. Н. более интересовался эстетикой жизни, чем эстетикой искусства. Для эстета писал он об искусстве и литературе мало. В его творчестве и в его жизни не видно, чтобы он существенно жил интересами искусства и литературы и искал в них восторгов и выходов из уродства жизни. От уродства жизни он бежал прямо в монастырь, а не в искусство. Красоты же он долгое время искал в политике и в истории, хотя пережил в этих своих исканиях одни горькие разочарования: он сам признается, что в политике он смелее, чем в эстетике. Для него "государство дороже двух-трех лишних литературных звезд". Он даже решается, со свойственным ему радикализмом, прямо сказать, что "в наше смутное время, и раздражительное и малодушное, Вронские гораздо полезнее нам, чем великие романисты", то есть полезнее самого Л. Толстого. Он искал жизни, а не "отражений жизни". И жизненное значение искусства он недооценивал. Из критических статей его наиболее замечателен этюд о романах Л. Толстого "Анализ, стиль и веяние". Это очень тонкий, по стилю несколько старомодный этюд. Для своего времени статья эта очень своеобразна и замечательна. В то время у нас ещё царила утилитарная критика, и самоценность искусства не признавалась. Ещё в шестидесятые годы К. Н. провозгласил самоценность искусства и красоты и отстаивал права эстетической критики. Ещё в 1860 году он писал в "Письме провинциала к Тургеневу": "Если в творении нет истины прекрасного, которое само по себе есть факт, есть самое высшее из явлений природы, то творение падает ниже всякой посредственной научной вещи, всяких поверхностных мемуаров". В самых первых критических опытах К. Н. намечается возможность формальной эстетической критики. Моралистическая и общественно-утилитарная критика литературных произведений совершенно противна его эстетической природе. Формальная эстетическая критика, которой хотел К. Н. и которую пробовал осуществлять, не могла быть услышана и понята в шестидесятые, семидесятые, да и восьмидесятые годы. Он был предшественником нового литературного поколения, признавшего самоценность красоты. "Анализ, стиль и веяние" и есть первая и единственная в своем роде попытка подвергнуть романы Л. Толстого тонко-аналитической, формально-эстетической критике. Л. Толстого, как романиста, К. Н. очень любил и высоко ценил, особенно "Анну Каренину". Его пленяло, что Толстому принадлежит "инициатива восстановления эстетических прав высшего общества". У него были исключительные симпатии к Вронскому и князю Андрею как к мужественно-аристократическим типам, способным быть государственными деятелями. Очень тонко анализирует он несоответствие "Войны и мира" исторической эпохе и отдает предпочтение "Анне Карениной" как более совершенному художественному произведению. Пушкин, по мнению К. Н., вернее передает "веяние" эпохи. "Взыскательному ценителю для наивысшей степени его эстетического удовлетворения дороги не одни только {события}, ему дорога ещё и та {общепсихическая музыка}, которая их сопровождает; ему дорого {веяние} эпохи". Во времена К. Леонтьева в русской литературе не слышно было таких слов, как "общепсихическая музыка". Он упредил своё время, предвосхитил настроение начала XX века. Очень тонки такие его определения: "Язык, или, общее сказать, по-старинному {стиль}, или ещё иначе выражусь, манера рассказывать, - есть вещь внешняя, но эта внешняя вещь в литературе - то же, что {лицо} и манеры в человеке: она - {самое видное}, наружное выражение {самой внутренней}, сокровенной жизни духа. В лице и манерах у людей выражается несравненно больше бессознательное, чем сознательное; натура или выработанный характер больше, чем ум". Он утверждает субъективный подход к эстетической критике: "Эстетическая критика, подобно искреннему религиозному рассуждению, должна неизбежно исходить из живого {личного} чувства и стараться лишь оправдать и утвердить его логически... Там личная {вера} - прежде, общие подтверждения - после; здесь {субъективный вкус -} сначала, разъяснения - после". Для эстетической критики необходима эстетическая организация, не всякий может быть критиком. Необходима эстетическая восприимчивость. У нас же были критиками люди с атрофией эстетического вкуса.