Константин Коровин вспоминает…

Воспоминания о Шаляпине составляют другую половину этого раздела данной книги. Быть может, никого из своих замечательных современников Коровин не знал так близко, как Шаляпина, поэтому и написал о нем столь содержательные интересные и обстоятельные мемуары. Самое значительное литературное детище Коровина — книга «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь». Первая в нашей стране публикация отдельных глав этих воспоминаний сопровождалась в основном суждениями о том, будто в них наблюдается «весьма сумбурное и неверное изложение Коровиным фактов из жизни Шаляпина»^[57]. У комментатора не нашлось ни слова похвалы и признательности в адрес художника, который если и допустил какие-то погрешности, все же сумел как никто другой ярко и выпукло рассказать о своем друге и великом артисте. В нашем издании эти замечательные воспоминания печатаются почти полностью. Завершаются они тремя очерками Коровина о Шаляпине, с которыми советский читатель познакомится впервые.

В «Приложении» к этой подборке приводится статья Шаляпина, написанная в 1932 году в связи с пятидесятилетием художественной деятельности Коровина и исследователям до сих пор остававшаяся неизвестной.

Следующий раздел включает в себя очерки о поездках Коровина по России и за границей. Основную их часть составляют воспоминания, связанные с поездкой на Север которую он совершил вместе с Серовым в 1894 году. Впечатления, вынесенные из нее, были настолько сильными, что привели к созданию серии знаменитых северных произведений Коровина. В очерке «Испания» мемуарист рассказывает о своей первой заграничной поездке в 1888 году и о том, как он работал над картиной «На балконе. Испанки Леонора и Ампара». Несколько особняком стоят воспоминания «Крыша мира» и «Италия». В них зарисовки местной жизни и людей перемежаются с размышлениями об условиях, при которых человек, отдавший себя искусству, имеет возможность свершить свой творческий подвиг.

Четвертый раздел «Рассказы» начинается с автобиографических произведений Коровина. Они свидетельствуют, что к памяти многих людей, оказавших ему иной раз лишь минимальное внимание и участие, Коровин относился с бесконечной душевной признательностью. Хотя некоторые из этих лиц известны по свидетельствам других мемуаристов, но Коровин сообщает такие новые детали и столь мастерски обрисовывает их, что запоминаются они по его описанию. О самом себе, уже взрослом человеке, он редко заводил речь в автобиографических очерках, а если это и случалось, то большей частью в рассказах об охоте и рыбной ловле, и то мимоходом. Исключение составляет очерк «Человечек за забором», в котором, касаясь своей деятельности в казенных театрах, он упоминает об испытанных им нескончаемых обидах. Как же сильно тогда они должны были травмировать художника, если даже на пороге смерти он не мог их забыть!

Очерки о москвичах былой Москвы по тематике и иной раз по манере повествования близко стоят к широко известным очеркам В. А. Гиляровского «Москва и москвичи».

Затем следуют рассказы о дореволюционной деревне, которую Коровин знал не как горожанин, бывавший там наездами, а как человек, живший в ней долгое время; они свидетельствуют о его глубокой наблюдательности и проникнуты большой любовью к людям.

Литературное творчество Коровина проникнуто гуманистическими принципами, глубокой убежденностью, что человеческие отношения должны основываться на справедливости, любви, дружбе, верности. Сознавая, как чудовищно далека окружавшая действительность от его идеалов, Коровин так однажды выразил (несколько, правда, сумбурно) свое выстраданное «верую»: «…только в справедливости создается жизнь <…> Я не хочу и не хотел говорить неправды о ценном. Я никого не осуждаю. Это не осуждение. Это защита моего понимания прекрасного, солнца, жизни и свободы, свободы для добра, а не зла <…> Во мне есть защитник блага для человека <…> Вы на это скажете, что миры кончаются. Верно то. Но ценности-то не кончаются. Ведь они заставят себя ценить, так как они дух есть. Это ведь жизнь и ее лучшее…»^[58].

В заключение публикуются рассказы о животных, охоте и рыбной ловле. Прочитав их, читатель сможет представить себе истоки творчества Коровина и поймет, как много значило для него общение с русской природой.

* * *