Константа

Зиновьев извлек стопку бумаг из папки на краю стола и положил ее перед кивнувшим Яном, роящимся в телефоне. Привалилась плечом к стене, чувствуя свинец в ногах, но лысый снова толкнул вперед. Направил к свободному стулу в отдалении от Яна, постукивающего пальцем по рукояти отложенного на дерево столешницы пистолета и хмуро глядящего в экран телефона. Лысый почти силой усадил меня на стул и остался стоять рядом.

— Ров, пора. — Произнес Гнездилов, поднимая взгляд от телефона и как-то неопределенно посмотрев на того, что выкидывал мясо, — Эмиль, езжай с ним. Они очухались раньше.

— Я хотел заехать к Раулю, — низким голосом отозвался тот, немного нахмурившись глядя на Яна.

— Не сегодня, — отрицательно качнул головой Ян.

Эмиль отвел взгляд и, протяжно выдохнув, кивнул, вытирая руки полотенцем, чтобы потом направиться к столу и крепко пожать руку, вставшему со стула Яну. Недолгий немой диалог между ними и Гнездилов, усмехнувшись, отрицательно повел головой, а Эмиль, оглянувшись на Сару, все так же стоящую у выхода на террасу, улыбнулся ей в спокойном прощании, пока Ров торопливо собирал бумаги на столе, чтобы через секунду так же крепко пожать руку Гнездилову и они вдвоем покинули помещение.

Сара села недалеко от меня, через два стула. Подняла спокойный взгляд и обыденно так поинтересовалась не хочу ли я есть, придвигая ко мне чистую тарелку и поставив передо мной бокал. Усмехнувшись, я смотрела в тарелку, чувствуя, как снова подкатывает. Привстав на стуле, отодвинула подальше от себя тарелку с рыбой.

— Леш, езжай, — голос Яна, все так же глядящего в телефон. Лысый за моим стулом стоял не шевелясь и Ян посмотрел на него, вопросительно приподняв бровь.

— Я могу остаться. — Секунду спустя тихо произнес лысый.

Гнездилов долго смотрел на него, лицо непроницаемо, только глаза потемнели. Снова посмотрел в экран и твердо произнес:

— Нет, уезжай.

Лысый помедлил немного, но потом все же двинулся по направлению к выходу, подхватив с кухонного островка черную объемную сумку. Они не прощались и не смотрели друг на друга.

Сара почти не отводя взгляда рассматривала меня. Я, глядя в спину удаляющегося лысого, чувствовала ее взгляд. Сдерживала бабские речи и совершенно неуместный порыв устроить скандал. Крыша у меня серьезно пошатнулась, ибо мысли были абсолютно дебильные. Полная тишина, Сара все так же смотрела на меня, а я в профиль Яна, неотрывно глядящего в свой телефон.

— Сара. — Наконец произнес он.

А она вдруг направилась ко мне. Остановилась рядом очень. На меня дохнуло слабым отзвуком свежего парфюма и она, глядя в мое лицо, пока я титаническим усилием заставляла себя не шевелиться, ровно и отрешенно произнесла:

— Не держи зла. Мы все давно мертвы. — Сглотнула и склонилась ко мне, чувствующей как учащается дыхание и деревенеет тело от запаха ее парфюма, запутавшегося в обонянии и добавляющего красок картине горящей машины перед глазами и крови Кира на руках Кости. Вновь почувствовала, как стягиваются внутренности и начинает тошнить. От ее запаха. От нее. От них. И она, коснувшись ладонью моего живота, едва слышным шепотом проронила мне на ухо, — будет девочка. Будет, Женя. Сегодня ты не умрешь.

Отстранилась от скованной ужасом меня, убиваемой неверием и остекленело глядящей в стол, пока она направлялась к стулу Яна, все так же глядящего в телефон. Чтобы в следующий момент обнять его со спины. В этом не было ни намека на отношения, на подоплеку связи мужчины и женщины, нет. Я так же обнимала своего брата.

— Проводи меня, — попросила она и Ян вздохнул, на мгновение прикрывая глаза и затемняя экран.

Секунду спустя пристально посмотрев на меня, сошедшую с лица и безотчетно обнявшую себя руками, обозначил:

— В доме охрана, по периметру тоже. Сделаешь шаг за пределы этой комнаты — пристрелят.

В голове тысячи вариантов, тысячи способов сказать, сделать, но все они перебиваются одним — иллюзорном чувством тепла ладони Сары на животе и эхом ее слов, запутавших в мыслях. Запутавших мысли. В себя пришла не сразу, поняла, что уже не за плечи обхватываю, за живот. Вгляделась в темный провал, туда, в холл. Где была приоткрыта дверь, где стояли они. Где в неверном уличном освящении Сара, что-то неслышно прошептав на его ухо, привстала на цыпочки и прикоснулась губами лба Яна, приобнявшего ее за талию, опустив голову.

Ее едва слышные сквозь грохот сердца в ушах слова на нерусском языке, улыбка по очерченным губам, когда касалась ладонью его лица, чтобы приподнять и, глядя в его глаза едва различимо с такого расстояния произнести:

— Если твой бог не примет тебя, я попросила своего.

— Богов нет. — Хрипло рассмеялся Ян.

— Знаю. — Кивнула, убирая ладонь от его лица. — И все же, иншала, Ян.

Он улыбнулся, сглотнул и отвел взгляд, отстраняя от нее руку. Она отступила спиной назад, за порог. Долгий миг глаза в глаза и отвернулась, а он затворил за ней дверь. Секунда возле нее и направился назад, ко мне. Поставившей локти на столешницу, стиснув ладонями глаза до боли, но во внутренний хаос это успокоения не приносило.