Консорт

Пусть сам передаёт, мне видеть царя-батюшку лишний раз совсем не хочется. А то доведёт паразит, так я его и грохну, рыдая от горя.

— Теперь на речку, — предложил я.

— Только не с улицы. Внутри есть небольшой дворик, давайте оттуда. А то переполошили половину Москвы, — уточнил Шешковский.

Так и поступили. Не прошло и пяти минут, как мы с Лопатиным оказались на берегу той самой речки, где я разбросал алмазы. Он не стал тянуть кота за подробности и тут же принялся за дело.

— Я вижу, вы старательно скрывали следы ваших поисков, — заметил он через несколько минут, увенчавшихся успешными поисками.

— Разумеется. Я же не хотел привлекать внимания.

— Странные какие-то алмазы, — катая на ладони прозрачный шарик, произнёс он.

— Вы о форме?

— И о форме, и о чистоте. Честно говоря, мне ещё не доводилось встречать алмазы, абсолютно не имеющие изъянов. Вы ведь понимаете, что земельники способны рассмотреть структуру камня, так вот алмазы такой чистоты большая редкость, а тут каждый, и один в один. А ещё их форма и размеры. Такое впечатление, что их откалибровали.

— И что это значит?

— Сомневаюсь, что мы имеем дело с природной россыпью. Предполагаю, что какой-то одарённый нашёл способ обработки алмазов, возможно, научился их плавить, а после придавать нужную форму, как стеклянным бусам.

— И как они оказались здесь?

— Да кто же его знает. Может, он решил таким образом спрятать их или потерял при… Ну, не знаю. Например, при нападении. Мы этого уже никогда не узнаем. Но то, что это не природная россыпь, абсолютно точно.

Вот же умник. Однако чего-то подобного и следовало ожидать. Бог с ней, с чистотой алмазов, но форма не могла не вызвать вопросов и наталкивала на мысль об обработке. Впрочем, загадочная версия меня устраивала полностью. Надеюсь, она удовлетворит и остальных.

Глава 11

Я сделал приглашающий жест в сторону открывшегося портала, и Долгорукова, пожав плечиками, без лишних слов ступила в него. Успенский также не заставил себя долго ждать. Так уж вышло, что именно мы трое являлись двигателями проекта «Азовское княжество». Остальные были рядовыми или не рядовыми, но всё же исполнителями. А потому к этим-то двоим у меня и был серьёзный разговор.

— О чём ты хотел поговорить, что понадобилось присутствие Ивана Артёмовича, да ещё и забрались бог весть куда?

Вопрос и удивление великой княгини небезосновательны. Что ни говори, а беседу на троих, без посторонних, да ещё и в чистом поле, чтобы исключить даже случайные уши, рядовой не назвать. И уж тем паче, что забот у её высочества выше крыши. Да и у дьяка Тайного приказа голова забита вовсе не праздными вопросами.

Вместо ответа я расстегнул оружейный пояс и, уронив его в траву, начал снимать с себя кафтан. Долгорукова даже хмыкнула, не пытаясь скрыть своё удивление. Успенский же наблюдал за мной, слегка склонив голову набок. И чёрт меня побери, если он не догадался, к чему эта пантомима.

Наконец я снял рубаху и обернулся к ним спиной, являя в опускающихся сумерках свой узор «Повиновения». После чего начал спешно одеваться, спасаясь от кровососов. Репеллентом у меня обработаны только шея, лицо и руки, натирать же тело нет никакого желания.

— И кто осмелился? — спросил Успенский.

— Царь-батюшка. Лично, — хмыкнул я, заправляя рубаху.

— Не удивлён. Предполагаю, что государь уже давно балуется подобным, как, впрочем, и любой другой правитель. И ваш батюшка не исключение, Мария Ивановна.

Та стояла как громом поражённая, не сводя с меня взгляда, полного слёз, и не в силах произнести ни слова. Наконец к ней пришло осознание произошедшего, и её глаза блеснули холодной яростью. Вот ни капли сомнений, спроси я её, что мне сделать с царём, и она пожелала бы его убить, причём с особым цинизмом.

— Мария Ивановна, злость плохой советчик. Лучше подумайте над тем, а стоит ли мне верить, — покачав головой, заговорил я. — Быть может, меня подловил кто-то из князей, наложил на меня «Повиновение» и отправил рассказать вам байку про царя. А вы возьми разозлись и отправь к нему убийц. Получится у них, не получится, без разницы, затеявший это выиграет в любом случае.

— Мария Ивановна, Пётр Анисимович прав, это вполне может оказаться расставленной ловушкой.

— И зачем тогда он о ней говорит?

— Вариантов масса, ваше высочество, — пожал плечами Успенский. — Например, чтобы убедить вас в том, что он весь из себя уникальный, и узор на него не действует. Об универсалах известно не так уж и много. Возможно, что обычный подход с ними попросту не работает. Ведь вы знаете о том, что Пётр Анисимович был спасён компаньонами, которые по всем канонам должны были валяться без памяти.

— Об узорах «Повиновения» у его компаньонов никто не знает.

— Это мы пребываем в подобной уверенности, но действительность может быть иной, — возразил Успенский.

— Хорошо, что вы предлагаете? — спросила она его, не отводя от меня взгляда.

— Полагаю, что Пётр Анисимович уже всё придумал, — сделал он жест в мою сторону.