Читаем Кононов Варвар полностью

Что-то прозвенело в голове, будто тренькнула и оборвалась гитарная струна.

“К ней подсажен инклин. Сейчас она уснет. Ненадолго”, – сообщил Трикси.

Дашино тело обмякло, головка качнулась солнечным цветком на тонком стебле и опустилась Киму на грудь. Он поднялся, перенес ее на диванчик, вытер платком мокрые щеки, присел в изголовье и задумался. Странные чувства одолевали его. Не было людей на свете, которым Кононов желал бы зла; не терзали его душу ненависть и ревность, не сушила память о неотомщенных обидах, не сочилось ядом сердце при мысли об обидчиках. Был он романтик и рыцарь той породы, что берет не силой, не угрозами, а убеждением и благородством; редкий тип для нынешних времен, неходовой товар. Может, по той причине и писал он сказки о борьбе добра со злом, в коих добро всегда побеждало происки злобных колдунов и светлый меч брал верх над черной магией.

Но это была, так сказать, генеральная линия, поскольку носитель меча умел ненавидеть и не прощал обид. В этом Конан Варвар был непохож на Кима Кононова, и мысленный контакт между ними, более тесный, чем дозволяется у автора с его героем, что-то менял в характере Кима, чего-то добавлял ему. Жестокости? Стремления мстить? Свободы в выборе способов мести? Возможно. Во всяком случае, сейчас Ким размышлял о Дашином супруге с холодной злобой, и чудилось ему, что он, вцепившись в горло ненавистного, давит и давит, и слушает жалкие хрипы, и смотрит в тускнеющие глаза

Он вздрогнул и разжал сведенные судорогой пальцы. Даша спала. Щеки ее порозовели, и дыхание было ровным.

“Хочешь, чтобы она забыла? – спросил Трикси. – Мой инклин избавит ее от тягостных воспоминаний. Несложная операция”.

– Нет.

“Но ты же сказал: пусть забудет!”

– Я погорячился. Все, что было с ней, плохое и хорошее – ее и не подлежит изъятию. Достаточно, если инклин ее успокоит.

Хлопнула дверь. Ким поднялся, вышел в прихожую, взял у Марины поднос с тарелками.

– Спасибо, поилица-кормилица.

– А Дарья Романовна где?

– Дремлет.

Марина не без лукавства подмигнула Киму:

– Это вы ее так утомили? Ну, пусть отдохнет. Через пару часов открываем.

Бар работал с десяти до четырех, и в это время публика в нем пробавлялась пивом с солеными орешками, шампанским, кофе и мороженым. Затем, после часового перерыва, приходил шеф-повар Гриша, и начинали собираться клиенты посолиднев, из Дома журналистов и городской библиотеки, Британского совета по культурным связям и прочих лежавших окрест заведений. Эти ели шашлыки, бифштексы, котлеты по-киевски, пили виски и коньяк и наделяли официантов чаевыми. Поэтому считалось, что “Конан” по-настоящему открывается с пяти.

Прикрыв за Мариной дверь и переправив поднос на кухню, Ким вернулся к Даше и сел на диванчик. Через минуту веки ее дрогнули, и он догадался, что Даша смотрит на него – так, как умеют смотреть лишь женщины, через ресницы, почти не открывая глаз. Лицо ее было спокойным.

– Я уснула?

– Да. А я стерегу твой сон и размышляю.

– О чем?

– О твоей сопернице. – Глаза Даши распахнулись, и Ким торопливо пояснил: – Сопернице из Хайбории. Там ты фея и колдунья, но есть еще другая девушка с видами на Конана. Так, понимаешь, издатель распорядился.

Даша села, протянула руки и ухватила Кима за уши.

– Издатель не издатель, а я не потерплю соперниц!

– Придется ее убить, – со вздохом промолвил Ким. – А жаль! Совсем неплохая девушка, хоть и блондинка.

– Придется, – подтвердила Дарья. Потом призадумалась и сказала: – Ты уж ее не мучай, милый, не терзай. Мы, девушки, любим умирать красиво.

* * *

К семи бар начал заполняться. У столиков при входе расселась компания журналистов и телевизионщиков; там шумно отмечали выход в свет какой-то новой передачи, “Все до лампочки” или “От фонаря”. Ближе к стойке лакомились эклерами дамы из Британского совета, по временам оглашая воздух птичьими вскриками – “Вандефул!.. Магнифишн!.. Найс айдиа!” Столик под самым окном заняли две упакованные в джинсу девицы, по виду – лесбиянки; шептались, хихикали, пили коньяк и гладили друг друга ниже пояса. За ними деловито трудились над бифштексами шестеро молодых людей, напоминавших команду борцов с Кавказа: все с большими сумками, черноволосые, плечистые и как бы на одно лицо – глазки маленькие, челюсти квадратные. При них был мужчина постарше, видимо, тренер, непохожий на кавказца; выглядел он начальственно и озирался по сторонам с высокомерной миной. Иногда Кононов ловил его холодный взгляд; глаза у мужчины были серые, мрачные, непроницаемые. Может, и не тренер вовсе, а из породы сероглазиков? Искусствовед-астрофизик, только в штатском?

Перейти на страницу:

Похожие книги