Кононов Варвар

* * *

– Ну, наконец! Проехали, матка боска ченстоховска! – выдохнул щуплый водитель и свернул на Невский. – Теперь бы на Фонтанке выкрутиться…

– Туда не лезь, – распорядился Ким. – На Рубинштейна сверни, потом в Графский переулок и на углу с Фонтанкой тормознешь.

Парень одарил его братской улыбкой.

– Тоже водила?

– А как же!

– А рассекаешь на чем?

– Сейчас на своих двоих. Права отобрали – пса переехал, а оказалось, пес губернаторский.

– В другой раз ты губернатора переедь, – посоветовал щуплый. – За такое дело и прав не жалко!

Он повернул налево, потом направо, проехал метров сорок и остановился. Ким сунул ему две купюры с изображением Линкольна

– Жди! Я быстро, одна нога тут, другая там.

Ремонтники уже трудились, и в ресторанном зале царила суматоха. Славик тоже был здесь и бросился к Киму, точно утопающий в поисках спасения.

– Ким Николаевич! Были мы там с капитаном, были! Капитан остался, сотрудниц загса опрашивает… Но пока ничего! Никаких новостей.

– Зато у меня их целый ворох. – Ким быстро шагал в комнату отдыха. – Перехватили Дашу где-то, у загса или по дороге перехватили, впихнули в машину и в Комарове отвезли. Такие вот, Славик, дела. Ты, часом, комаровский адрес не знаешь?

– Нет. Это что же получается? Киднепинг… хуже бандитского наезда… А вы уверены, Ким Николаевич? Ну, что все так и было?

– Уверен. Видели тачку и Дашу в ней на Выборгском шоссе. Ехали на север. – Ким сдвинул стеллажи и начал подниматься по лестнице.

– Видели? Кто видел?

– Люди, – неопределенно пояснил Кононов. – Вот что, Слава, ты тут хозяйничай, а я за ней отправлюсь. Адресок узнаю поточнее и поеду.

Менеджер слегка переменился в лице.

– Дай вам бог удачи. Супруг ее, Пал Палыч… говорят, суров! Еще говорят…

Но Ким уже не слышал. Поднявшись наверх, он заглянул в кабинет, покосился на розы, еще не успевшие увянуть, вздохнул и отправился на кухню. Там, в шкафчике под раковиной, стояла кувалда и лежали диски в брезентовой сумочке. Прихватив то и другое, Ким вышел через черный ход, спустился во двор и бегом помчался к “Тойоте”. Пудовый молот он нес на плече, почти его не ощущая; казалось странным, что не так давно он еле ноги волочил под тяжестью кувалды.

– Ну у тебя и молоточек! – встретил его щуплый водитель. – Таким не гвозди забивать, а сваи!

– В корень смотришь, – подтвердил Ким. – Сваи и забиваю. Пальмовые.

– А зачем? – Они выехали на улицу Рубинштейна и свернули к Загородному проспекту.

– Ты о королевстве Самоа слыхал? Правит там Сусуга Малиетоа Танумафили Второй, и нынче пожелалось Его Величеству иметь резиденцию в Санкт-Петербурге. Вот и строим… на Зине Портновой строим, в южной части города, где климат для самоанцев более подходящий.

– А сваи бить какого хрена? И для чего пальмовые?

– У самоанцев все дома на пальмовых сваях, даже королевский дворец. Забивают молотом, ручная работа, ювелирная, никакой тебе техники… Что поделать, такой у них национальный обычай! Вот и корячимся.

– Платят-то хоть прилично?

– Вполне. В свободно конвертируемых самоанских пиастрах. Если на баксы пересчитать, выйдет тридцатка в день.

– Ого! – Водитель восхищенно цыкнул. – А можно ли в вашу бригаду пристроиться?

– Ты сначала мою кувалду подними, – сказал Кононов и усмехнулся.

Пробок им больше не встретилось, и через сорок минут Ким высадился у дома двадцать пять по улице Зины Портновой. Был полдень, по бирюзовому небу гусиным пухом плыли облака, солнце сияло, отражаясь в витринах и окнах, и даже серые унылые строения казались праздничными и нарядными. Редкий для Питера зной, цветное белье, развешанное не балконах, полуголые смуглые парни и девицы в топиках, бананы и ананасы на лотках придавали скромной улице экзотику, будто Ким попал в Гавану или даже в Рио-де-Жанейро. “Только пальм и не хватает”, – пробормотал он, огибая длинный девятиэтажный дом.

Во дворе, у склада-“корабля”, толкались, суетились, орали и грузились. Ящики, коробки, упаковки, дюжина работников, нежный перезвон бутылок, бочонки с пивом, резкий запах спирта… Добро таскали в три приземистых микроавтобуса, два “Москвича”-“каблука” и маленький грузовичок с надписью по борту: “АООО П.П.Чернова. Развозка продукции”.

“Ну, я вас развезу!” – подумал Кононов, послав беззвучную команду Трикси. На этот раз он не заметил ощутимых перемен – тех, от которых распирало мышцы и тело казалось переполненным энергией сосудом. Но перемены все же были, не столько физические, сколько психические; он чувствовал ярость, холодное бешенство матерого убийцы, несокрушимую уверенность в своем законном праве ломать и разносить. Эти древние инстинкты странным образом сливались с понятиями человека современного, знавшего, что достижение цели не обязательно требует убийства и насилия, что лучшее оружие – страх и что угроза, веская и зримая, пугает больше, чем изощренные пытки.