Коннетабль (СИ)

- Чья ты, дитя? – спросила женщина на языке народа джа, на его волчьем диалекте. Голос у нее был нежным, а произношение классическим. Так говорили когда-то, сотни тысяч лет назад на их древней родине. Не все, конечно же, а только храмовые жрецы и жрицы, и сейчас так говорили лишь немногие, только те, кто получил правильное образование и воспитание, как тот же Сковья, например.

- Я продолжаю линию Сковьи, - ответила Габи на том же языке. Ей было странно слышать свой голос и чувствовать особую артикуляцию волчьего дж’анга.

- Надо же, - улыбнулась женщина. – Безупречное произношение и сила в верхней четверти. Сильна, молода и образована. Просто чудо!

- Будем драться? – спросила Габи, почувствовав намек на насмешку.

- Еще не хватало! – остановила ее незнакомка. – Встретимся завтра, поболтаем. Думаю, мне есть чему тебя научить. Сковья кобель, чему он может научить истинную суку?

Разумеется, это был всего лишь грубый перевод того, что было сказано. Не волки, не кобели и суки, а нечто другое, крайне сложное для передачи словами не подходящего для этих смыслов языка. Однако вот какой интересный факт. Именно сейчас после встречи, едва не закончившейся конфликтом, Габи со всей определенностью поняла, что она, - хочет того или нет, - принадлежит теперь к народу разделенных джа, к его волчьей стае, и это уже навсегда…

2. Беро

- Тянуть больше нельзя. – сказал Зандер.

Беро перевела взгляд на князя Трентского и мысленно усмехнулась. Не весело, горько, потому что радоваться было нечему. Время поджимало, поезд готов был вот-вот уйти, а им следовало поспешить, ведь давно известно: кто не успел, тот опоздал.

- Согласна, - поддержала Зандера Габи.

- Голосование бессмысленно, - усмехнулась Беро, подводя итог непрекращающейся не первый месяц дискуссии. – Консенсус достигнут. Больше тянуть нельзя.

Они и так уже порядком затянули с решительными действиями. Все как-то не хватало досуга, или находились другие, более срочные дела. Однако, если раньше, по большому счету, время работало на них, сейчас все обстояло с точностью до наоборот. Состояние императора ухудшалось с каждым днем. Болезнь прогрессировала, и целители с осторожностью говорили всего лишь о нескольких месяцах. Дольше он не протянет, и, к сожалению, скрыть эту информацию от заинтересованных лиц не представлялось возможным. До тех пор, пока принцесса не перехватила власть, она не могла отказать никому из своих «родных и близких» посещать дворец и видеться с императором. Соответственно компания по захвату власти, которую, - пусть и по раздельности, - вели герцогиня д'Ив де Баве и граф Валуа вступила в решающую фазу. Оба они открыто готовились к захвату власти, и, к сожалению, в Обществе было слишком много людей, которые не видели в этом ничего предосудительного. Власть она такая, ее нужно уметь взять, и, если уж вышло, то главное - не упустить. Утешало лишь то, что о подготовке к перевороту самой Эвы Сабинии не знал пока никто, и поэтому принцесса никем не рассматривалась в качестве сколько-нибудь серьезной политической фигуры. Большинство «экспертов» сходилось во мнении, что у «бедной девочки нет ни единого шанса», потому что у нее практически нет поддержки среди тех, кто мог бы обеспечить безболезненную передачу власти от отца к дочери. Отец вовремя не озаботился, дочь не сумела, где-то так.

В действительности дела принцессы обстояли не настолько плохо, как это могло показаться, если не знаешь, на что смотреть, или не умеешь заглянуть туда, куда следует. Пока маршалы и многозвездные генералы надували щеки, готовясь возвести на престол своего протеже, в низовых армейских структурах зрел заговор майоров и полковников. Небезызвестный capitaine de corvette Гийом де Ламот-Уданкур, с начала осени представлявшийся герцогом Сентонжа, нашел выход на нескольких старших офицеров в бригаде парашютистов, спецназе Главного Командования и в корпусе морской пехоты. Эти майоры и полковники, - в большинстве своем нетитулованные дворяне и крайне слабые маги, - неожиданно получили предложение, от которого было невозможно отказаться. Им посулили высокие звания, громкие титулы и большие деньги всего лишь за то, что они выполнят свои воинский долг и поддержат легитимную власть. Командиру батальона сил специального назначения гораздо проще отказаться от выполнения преступного приказа какого-нибудь маршала, если ему пообещали, что после попытки государственного переворота, маршал этот перестанет числиться среди живых или, как минимум, вылетит из армии, как пробка из бутылки. И точно так же этому скромному дворянину будет несложно вывести из казарм свой батальон под предлогом защиты легитимной власти и неотъемлемого права принцессы-наследницы занять трон своих предков.