Конкурс киллеров

   – Не мопед, а мотороллер, – поправила я. – Хотя какая разница… Это промежуточное звено между велосипедом и мотоциклом тихо лежит во-он на той площадке, укрытое белой простыней! Не беспокойтесь. Ваша таратайка жива и здорова, может, только бочок себе немного оцарапала. А угонщик хромает на юг, в сторону центра города.

   – На нем зеленая майка и джинсовая бейсболка козырьком вперед, – добавила Ирка.

   Даже не поблагодарив нас за ценную информацию, владелец мотороллера стартовал в указанном направлении.

   – Ох, не завидую я угонщику, – глядя на удаляющегося босоногого парня в зеркальце заднего вида, покачала головой Ирка. – Подбитый глаз и расквашенный нос ему обеспечены!

   – Это как минимум, – согласилась я, не испытывая к неудачливому преступнику ни малейшей жалости. – Ну? Чего мы торчим на одном месте? Я же сказала: гони ко мне на работу! У меня есть план, и я не хочу от него отступать!

   Сосредоточенная и решительная, я переступила порог родной телекомпании, удостоив кемарящую над недовязанным носком Бабулину сдержанного кивка.

   – Тринадцать сорок пять! – злорадно объявила мне в спину противная старушонка время моего появления.

   – А я на больничном! – не останавливаясь и не оглядываясь, отбрила я.

   Прошагала по пустому коридору к редакторской, толкнула дверь, отчего-то снова закрытую, хотя уже лишившуюся достопамятного рукописного плакатика, накладывающего вето на появление торговых представителей и киллеров. Открыла дверь и… снова ее закрыла.

   Потрясла головой, протерла глаза, опять заглянула в кабинет – и устало привалилась к косяку. В редакторской не было ни одной живой души, зато, похоже, ожидалось скорое появление душ мертвых: с крюка в потолке свисала старательно свитая петля из нежно-розового капронового шнура, замечательно подходящего для плетения макраме. Устрашающее рукоделие гостеприимно покачивалось точнехонько над моим рабочим столом!

   Разумеется, я подумала, что мои неугомонные киллеры проникли в помещение телекомпании (вот ведь рано кто-то убрал запретительное объявление!) и приготовились ухлопать меня прямо на трудовом посту. Потом скажут – мол, наложила на себя руки, находясь в глубоком творческом кризисе!

   Ну так я им покажу кризис!

   Кипя от злости, я проследовала в эфирную аппаратную – уж там-то всегда кто-нибудь есть. Сейчас соберу толпу, устроим облаву на моих преследователей, поймаем и побьем! Это как минимум…

   – Привет, я…

   Начатая фраза осталась неоконченной.

   – Тсс! – обернув ко мне сияющее улыбкой лицо, прошипел выпускающий видеоинженер Митя.

   Рядом с ним, часто вздрагивая плечами, сгорбился режиссер Славик.

   Через большое стекло аппаратной я посмотрела в студию. За столом в удобных креслах восседали Настасья и незнакомая мне дама, похожая на бультерьера в агрессивном макияже. Размахивая каким-то флаконом, бультерьер говорил речь.

   – Благодаря этому удивительному средству ваша кожа приобретет прекрасный цвет лица! – услышала я.

   Славик всхлипнул и забился в припадке.

   – И такие перлы – весь эфир! – сообщил мне ухмыляющийся Митя.

   Он покосился на Славика, напрочь позабывшего о своих обязанностях, и рявкнул в микрофон:

   – Настя, затыкай ее, тридцать секунд до финиша!

   Настасья, похожая на восковую персону, по недосмотру мастера слепленную с отвисшей челюстью, с трудом ожила, деревянно кивнула и, перекрывая бубнящего бультерьера, нарочито-радостно возвестила:

   – Спасибо вам, Нина Петровна, за интересный рассказ. Уважаемые телезрители, у нас в гостях была косметолог-фитолог Нина Петровна Басова.

   – Закругляйся, – велел Митя.

   Но Настя, очевидно, слишком долго молчала, потому что ее вдруг словно прорвало, причем текстами, беспрецедентными по глупости:

   – Так мало осталось на Земле мест, где еще можно встретить настоящего профессионала!

   – В Красную книгу их! – мучительно хохоча, прорыдал Слава.

   – Но по всей Кубани, от океана до океана… – с подъемом продолжила Настя.

   – Кончай ее! – выкрикнул рыдающий от смеха режиссер в паузе между хрипами.

   Митя послушно увел студию, обрезав Настасью на полуслове: «И хочется!..»

   На экране под веселенькую музычку заплясали титры.

   – Вот интересно, чего же ей хочется, – снимая наушники, задумчиво произнес Митя.

   – Мне бы после такого эфира захотелось повеситься! – ляпнула я и тут же осеклась. Еще накаркаю!

   В коридоре хлопнула дверь: вышла из студии раскрасневшаяся под софитами Настя. Я покинула аппаратную, подождала, пока она распрощается со своей гостьей, потом подошла к ней и тихо поинтересовалась:

   – Настена, ты в курсе, что делается у нас в редакторской?

   – А что?

   – Что? Там с потолка свисает веревочная петля! Интересно, для чего? Вернее, для кого? – Я снова начала сердиться.