Конкурс киллеров

— Просыпайся! У них там что-то происходит! — Бармалютка бесцеремонно растолкал Мелюзгаврика, уютно свернувшегося калачиком на туристической подстилке, растеленной на травке под деревом.

В радиусе примерно километра вокруг них других по-настоящему высоких деревьев не было. На поле, официально именуемом Второй линией Пионерского микрорайона, а неофициально известном как Поле Чудес, застройщики, расчищая площадь для своих хором, за пару лет смели с лица земли всю древовидную растительность. Да и этот единственный дуб сохранился лишь потому, что ему повезло расти на участке, согласно генеральному плану застройки отведенном под муниципальные объекты: школу, поликлинику, детский сад. Если учесть темпы бюджетного строительства, у дуба были все шансы подрасти еще на метр-другой.

Этой ночью на его раскидистых ветвях странными птицами попеременно гнездились братья Милосские, то Бармалютка, то Мелюзгаврик. Они использовали дуб как наблюдательный пункт, благо интересный им белый дом на углу квартала отделял от стратегически выгодного дерева всего один земельный участок.

Безжалостно разбуженный вахтенным Бармалюткой, Мелюзгаврик полез следом за компаньоном на дерево, кряхтя, вздыхая и мысленно кляня себя за то, что, превратившись в кабинетного мыслителя, давно перестал уделять должное внимание собственной физподготовке. Но кто же знал, что вместо того, чтобы заниматься интеллектуальным трудом, ему придется совмещать функции Джеймса Бонда и Тарзана!

— Ну, что тут? — Мелюзгаврик поудобнее устроился на прочной горизонтальной ветке и принял из рук Бармалютки армейский бинокль.

Белый особняк и площадь вокруг него стали видны, словно на ладони: полная луна освещала Поле Чудес, как мощный прожектор.

— Видишь или нет? — не выдержал паузы нетерпеливый Бармалютка.

Мелюзгаврик тихо присвистнул.

— Ну, что там?!

— Похоже, пожар! — удивленно прокомментировал происходящее Мелюзгаврик. — И дверь нараспашку… Нет, уже не нараспашку, только что захлопнулась… Черт возьми!

— Ну?!

Мелюзгаврик опустил бинокль.

— Баранки гну! Там наш придурок Жора носится с хозяйской собакой наперегонки!

— Зачем? — удивился Бармалютка.

— Ты меня спрашиваешь? — Смекнув, что Жора занялся самодеятельностью, Мелюзгаврик рассердился.

Он, Мелюзгаврик, придумывает криминальные сценарии ювелирной тонкости и красоты, а не в меру амбициозный и энергичный недоумок Жора крушит все вокруг, как слон в посудной лавке!

— Давай вниз, будем звонить шефу, — скомандовал Мелюзгаврик. — Сдается мне, на этот раз наш косолапый слон так натоптал, что заметать его следы придется быстро и решительно.

— Чего там, заметем! Даже зачистим! Бритвой по горлу — и в колодец! — хохотнул Бармалютка.

Мелюзгаврик ничего не ответил. Невидящим взглядом уставившись на белый дом, в окнах которого уже не металось веселое рыжее пламя, он вдохновенно сочинял безупречный план физического устранения доморощенного киллера Жоры.

Часом позже, получив на то благословение разбуженного по тревоге шефа, братья Милосские постучались в ободранную дверь Жориной квартиры. Коллегам было известно, что Жорик живет один, и это обстоятельство здорово упрощало операцию.

— Кто? — сумрачно вопросили изнутри в ответ на стук.

Привстав на цыпочки, Мелюзгаврик отметил, что дверной «глазок» остался темным, что означало: Жора не зажег свет в прихожей.

— Осторожный, гад, — пробормотал Бармалютка.

— Открывай, свои, — тихо, чтобы не услышали соседи, произнес он, приблизив губы к замочной скважине.

— Что надо? — по голосу чувствовалось, что Жорик не особенно рад позднему визиту.

— Шеф прислал с поручением, — уклончиво ответил Мелюзгаврик.

В принципе, он не соврал: они с Бармалюткой действительно прибыли исполнить поручение шефа, а именно убить тупого увальня Жору, способного своими идиотскими действиями подвести под монастырь всю компанию во главе с осторожным Аркадием Валентиновичем.

В прихожей зажегся свет, щелкнул замок, и Жора открыл дверь, явив притихшим Милосским свою мрачную помятую физиономию.

— Что с руками-то? — Мелюзгаврик притворился, будто не знает об огненном шоу, устроенном Жориком в пресловутом белом доме.

Сверкнув выдернутыми из карманов поллитровками, Бармалютка протиснулся мимо хозяина в квартиру.

— Так, собака покусала. — При виде водки Жора слегка расслабился.

— Это надо продезинфицировать! — ушлый Бармалютка уже хозяйничал на кухне, открывая бутылки.

Дезинфекцию проводили перорально, внутренне. Уже двадцать минут спустя Жора, натерпевшийся страху на пожаре и при тесном общении с собакой и питоном, опьянел, потерял бдительность, признался коварным Милосским в любви и даже поведал о том, как по своей глупости лишился кучи баксов.

— Мужики, — с трудом ворочая языком, великодушно предложил окосевший Жора. — Помогите мне бабки выручить! А я с вами поделюсь…