Конкурс киллеров

— Ты замолчишь наконец или нет? — не выдержала Ирка, занося над моей головой развернутую для оплеухи лопатообразную ладонь.

— Все, молчу, молчу!

— А вы знаете, какое золото продавалось в магазинах Аркадия? — Серый ответил мне вопросом на вопрос.

— Я знаю! — встряла Ирка, только что цыкавшая за вмешательство на меня. Мне, значит, нельзя перебивать рассказчика, а ей можно! — Желтым, красным, зеленым и белым! Между прочим, я, как увидела этот металлолом, так сразу подумала, что это фальшивка!

Она победно поглядела на меня.

— Никаких фальшивок, все золото на прилавках магазинов настоящее, — возразил Серый. — Просто наряду с изделиями ювелирных заводов Косорылко — думаю, теперь правильнее будет называть его Раевским — продавал и «левак», сработанный кустарями.

— Как это? Без пробы, что ли? — не поняла я.

— Трудно, что ли, пробу поставить? — пожал плечами Серый. — С виду подделки ничем не отличались, только химический анализ мог обнаружить, что золото в них — не заводское.

— Так откуда же оно взялось? — опять не выдержала Ирка.

— Ну, к примеру, намыла втихаря какая-нибудь самодеятельная артель…

— Или с завода украли, или из радиодеталей выплавили — я слышала, бывает и такое, — снова вмешалась я. — А то еще могли просто переплавить ворованное «рыжье»!

— Тоже верно, — кивнул Серый. — Давайте не будем углубляться в технические подробности, с этим сейчас разбираются специально обученные люди, а мы с вами просто примем как факт: господин Раевский много лет подряд с большим размахом торговал ювелирным «леваком». Обратите внимание, это очень важный момент!

— Кстати, а почему он вдруг стал Раевским? — задала я вопрос, давно меня мучивший.

— Очень просто: он женился на двоюродной сестре Сташевского, Марине Раевской, и взял ее фамилию. Редкий случай в практике работников загсов, но ничего противозаконного в нем нет. Брак Аркадия и Марины не сложился, и через некоторое время супруги развелись, но экс-Косорылко как однажды взял, так и оставил себе навсегда красивую фамилию жены.

— Вроде как Попкин — Бэк. Ладно, дальше-то что? — Ирка от нетерпения начала грызть ногти. Выражение лица у нее было такое же, как при просмотре увлекательного телесериала.

— Дальше? Дальше Гжегош Сташевский на сколоченный с помощью Каши и безымянного почтового голубка капиталец открыл в Лодзи маленькую кондитерскую…

— Гжегош открыл кондитерскую? — недоверчиво ахнула я. — Быть того не может! Да он чай пил без сахара! С черствыми гренками без масла!

— Сугубо из экономии, — отмахнулся от меня Серый. — Как только необходимость скаредничать отпала, он дал себе волю. Между прочим, со временем растолстел на своих плюшках, как кабан!

Но вернемся к нашим… гм… баранам. Пути Данилова и Усова после окончания университета тоже разошлись, Владимир попал по распределению в Институт маслично-жировых культур, Антон — в НИИ птицеводства. Данилов со временем защитил кандидатскую, но ни громкой научной славы, ни особого достатка не приобрел, а про Усова вы и сами знаете, перебивался он с хлеба на квас, пока совершенно случайно не наткнулся на эту свою… как ее… эйху… нет, эйхер…

— Эй-хор-ни-ю, — проявляя безграничное терпение, отчетливо произнесла я по слогам.

Да что у мужиков такое с мозгами, ни один не может правильно произнести такое простое слово, все сбиваются на ругань?!

— Точно, — благодарно кивнул мне Серый. — Вот эта эйхур… как ее там, она их и свела. Усов в порядке эксперимента добровольно взялся очистить загаженный стоками пруд у НИИ птицеводства, а там Данилов как раз бился над проектом «Кубанский страус». Проект казался многообещающим, поначалу в него вложили неплохие деньги, но очень скоро финансирование прекратилось, и Данилов остался со всеми своими страусами на руках и без копейки денег. Тут кто-то мудрый нашептал ему в ушко, что деньги на продолжение работы можно получить, потихоньку продав одного страуса некоему эксцентричному «новорусскому» богачу. Данилов подумал-подумал и решился, продал птичку за хорошие деньги — кому бы вы думали?

— Аркадию Раевскому, — уверенно сказала я. — Он же на экзотическом зверье помешан просто! Я только одного не пойму, если именно он был первым покупателем птички, почему его фамилия оказалась в середине «страусиного» списка?

— Да потому что Владимир Усов по привычке зарегистрировал его не как Раевского, а как Косорылко, фамилии же в списке расположил в алфавитном порядке!

— Значит, это все-таки усовская шифровка была? — уточнила я.

— Его, — кивнул Серый. — Где-то у пруда с этой самой эй… ну, вы понимаете, они с Даниловым встретились и, разумеется, узнали друг друга. Потом Антон, у которого был личный автомобиль, не раз подвозил старого приятеля к пруду. Само собой, они не только вспоминали общее студенческое прошлое, но и обсуждали настоящее, вот Данилов и рассказал Усову о своей подпольной торговле страусами. Он к тому моменту продал разным людям уже не одну птичку…

— Десять, — прошептала Ирка, не сводящая с рассказчика округленных от внимания глаз.