Конкуренты

Девчонки растерянно оглянулись и Златка, найдя взглядом Боброва, посмотрела вопросительно. Бобров ответил ей успокоительным кивком, и она опять стала шушукаться с Дригисой. Дригиса тут же поманила Серегу, который считался непревзойденным мастером торговли (просто никто из торговцев не выдерживал его манеры торговаться). Серега подошел, сознавая свою значимость, пошептался с девчонками и с любопытством посмотрел на потенциальную покупку, понимая, что Бобров где-то и прав.

— Эй, любезный, — обратился он к продавцу. — Откуда у тебя этот великолепный товар? Эти крепкие мужи и свежие девушки?

Торговца, однако, смутить было трудно.

— Из Фив, — сказал он со значением. — Прямо из семивратных Фив.

— Это что, — спросил Серега. — Я что-то пропустил и Фивы, получается, взяли на неделе?

— Да нет, — усмехнулся торговец безграмотности варвара. — Фивы взяли почти три года назад.

— Это как же это, — делано ужаснулся Серега. — Ты их три года не кормил.

Вокруг засмеялись зеваки. Торговец понял, что с тупым варваром он, пожалуй, промахнулся и пообещал себе, что впредь постарается быть осторожнее. Атмосферу разрядил еще один покупатель. Это был высокий, по греческим меркам, толстый человек с сильно напудренным лицом и бородой в мелких завитках сильно похожей на приклеенный к подбородку кусок каракуля.

— Сколько просишь за вот эту? — он ткнул пальцем в стоящую с краю младшую из женщин, судорожно стискивающую на груди основательно драный хитон.

— Пять мин, — сказал продавец и, видно, сам испугался, потому что покосился почему-то на Серегу.

Но тот стоял с непроницаемым лицом и продавец немного успокоился. А вот мужик с каракулевой бородой наоборот разнервничался.

— Побойся богов, торговец! — возопил он. — Она у тебя кто, флейтистка или танцовщица при храме? Да у нее же в чем только душа держится.

— Ну не флейтистка, конечно, — торговец не стал возражать против очевидного, покупатель мог и попросить продемонстрировать умение (случались прецеденты). — Но она очень красива и к тому же девственница.

Бородатый от такой наглости торговца даже задохнулся. Он полминуты открывал и закрывал рот, а потом как взорвался.

— Какая девственница! — заорал он. — Сколько лет этой девственнице. Сам же сказал, что она из Фив. Значит военная добыча. И сколько через нее македонской армии прошло?

Он попытался сдернуть с девушки остатки хитона, но добился только того, что тот разлезся окончательно и народ столпившийся вокруг, увидел на спине и круглой попе следы бича.

— Две мины за строптивую девчонку!

Переход был настолько неожиданен, что даже Бобров потерял нить разговора. Продавец, однако, сумел вычленить главное.

— Четыре, — сказал он.

Бородатый почуял слабину.

— Две с половиной, — нажал он.

— Три с половиной, — съехал торговец и встал на этом твердо.

Бородатый плюнул и отвалил. Но Серега не успел встрять, как место бородатого заняла невысокая девушка. Сбросив с головы край невесомого фароса, которым прикрывалась от вездесущей пыли, она предложила:

— Давай за три половиной.

Торговец, видно, хотел что-то сказать нелицеприятное, но посмотрел на толпу и передумал. А девушка, не отступая, настаивала. Рядом с ней появилась еще одна — полная противоположность первой: рослая, пожалуй, повыше Златки, стройная, с прекрасной фигурой и с роскошной гривой крупновьющихся золотых волос. Она бросалась в глаза сразу, порой затмевая свою спутницу, которая тоже была изящна и стройна, но, в отличие от подруги смугла и черноволоса.

Серега открыл, было, рот, но Бобров положил ему руку на локоть и, когда Серега обернулся, отрицательно покачал головой, мол, подождем. Золотоволосая и на девчонок обернулась, но Бобров не придал этому значения — на девчонок все оборачивались, и мужчины и женщины. Мало того, что они были красивы, они еще были необычны.

Черноволосая склонила тем временем торговца к совершению сделки. Но тут опять появился напудренный обладатель каракулевой бороды и начал нудно приставать одновременно к продавцу и к девушкам, качать права и вообще всячески выпендриваться. Говорил, что он богатый купец со своим кораблем и матросами, для кого он, собственно, и покупал рабыню. У рабыни, которую, видать вполне устраивала черноволосая красавица в качестве хозяйки, стали медленно расширяться глаза. И Бобров понял, что пришла пора вмешаться. Он подошел поближе и похлопал по плечу каракулебородого. Тот досадливо дернул плечом, но все-таки обернулся.

Бобров, конечно, выглядел не лучшим образом: недельная щетина светло-рыжего цвета из-за отсутствия нормальных условий для бритья, давно не стриженная соломенная шевелюра, взлохмаченная ветром, мятый хитон, ну и рост, позволяющий смотреть на высокого купца сверху вниз. Выражение физиономии тоже большого доверия не внушало.

Купец, похоже, был не робкого десятка, потому что он совершенно хладнокровно от Боброва отвернулся, и опять обратился к хозяину рабов со своими претензиями. Тогда Бобров прибегнул ко второй сигнальной системе:

— Слышь, ты, — сказал он, как мог грубо. — Ты чего, с колесницы упал? Тебе объяснили, что ты не прав? Вот и топай себе мимо.