Конкуренты

За всеми заботами подошло время спуска военного корабля. Действо опять обставили со всей надлежащей торжественностью, но на этот раз гостей из города не было. Были только все свои. Причем, хотя явка и не была обязательна, пришли все. Отдельно стояли работники кухни во главе с Ефимией, ставшей еще круглее и солиднее, статус которой подчеркивала заткнутая за пояс ложка на длинной ручке, рядом с трудом разместилось поместное войско и здесь соблюдающее видимость строя. Исключение составляли находящиеся в нарядах и караулах. Отдельно, не смешиваясь с бойцами, стояли их жены и дети. Андрей и дядя Вася стояли каждый во главе своих тружеников, Петрович поместился вместе с Вованом и Серегой среди судовых команд. Ну а мастеровые распределились по всей остальной площади, потому что они сегодня были не зрителями, а участниками события.

Наконец, Бобров, окинув собравшихся орлиным взором, махнул рукой, и тотчас всё пришло в движение. Из трубы котельной повалил густой дым, забегали мастера, в недрах длинного здания верфи загудела лебедка и торцевая стенка здания стала медленно подниматься вверх. Стоявшие с краю наиболее нетерпеливые заглядывали внутрь, нотам ничего не было видно за сплошной завесой пара и дыма.

Поднявшись вверх, стенка замерла. Зато напряглись тросы уходящие вниз, к зеркалу бухты. Раздался протяжный скрип и снизу медленно и плавно поднялась длинная площадка. С площадки лило. Достигнув уровня пола верфи, площадка замерла, громко лязгнув. Народ зашумел. Из чрева верфи показался нос корабля. Толкаемый неведомой силой, корабль медленно наезжал на площадку. Народ снаружи впечатлился, до того корабль выглядел большим. Нос, украшенный блестящим бронзовым тараном, был совершенно не похож на привычные оконечности боевых триер. А корабль все выезжал и выезжал. Знатоки, всегда имеющиеся среди народа, отметили отсутствие кринолинов для гребцов верхнего ряда и прямые не заваленные внутрь борта. Отсутствовали также портики для весел. Ну этим можно было удивить только людей свежих, совершенно не знакомых с местными реалиями. Ни одно из судов поместья не могло похвастаться наличием весел.

Наконец, корабль выехал весь. У собравшихся вырвался единый вздох – он был просто огромен. Наверно они просто не видели настоящей триеры, которая, по слухам могла достигать и сорока метров длины. Бобров про себя усмехнулся. Для него и эта была вполне достаточна. Кстати, не все разглядели еще одну особенность – круглую корму. Вот уж чего не было у нынешних триер. Но попутную волну еще никто не отменял.

– А сейчас! – крикнул Бобров со своего возвышения. – Мы должны дать кораблю имя, потому что не пристало плавать кораблю безымянным! И имя должна дать обязательно женщина! И эту женщину вы все хорошо знаете! А некоторые даже слишком хорошо!

В толпе возник гул. Каждый старался высказать свое мнение. В основном сходились на том, что это будет жена хозяина. Ну или, на крайний случай, подруга Сереги. Бобров хитро улыбнулся и сошел со своего возвышения. У него все было согласовано еще вчера. Он не спеша прошествовал к толпе и извлек из нее... Ефимию. Шеф-повариха ужасно смущалась и краснела, и не знала, куда деть руки. Ей мешала ложка за поясом. Но Бобров неумолимо влек ее к возвышению, шепча что-то на ухо, для чего ему пришлось сильно наклониться. А там ее ждала привязанная к синей ленте бутылка темного стекла, с которой вчера Юрка старательно сдирал все этикетки. На корабле в месте предполагаемого соприкосновения бутылки с бортом заранее привинтили кусок стального уголка. Онемевшей рукой Ефимия взяла бутылку и, хрипло выкрикнув: «Нарекаю тебя «Трезубцем Посейдона»!» отпустила ее. Пролетев по воздуху, бутылка со звоном впечаталась в борт, обдав его быстро стекающей пеной.

– И все, – сказал Бобров тихо. – И чего боялась.

А громко, обращаясь к собравшимся, крикнул:

– Приветствуйте крестную мать корабля!

Народ радостно загалдел. Всем понравилось, что выбрали именно Ефимию. Конечно, и Злату и Дригису любили и уважали, но Ефимия была наверно более своя. А это значило очень много. Даже для самого последнего бывшего раба.

– Учись, мой сын, – тихо сказал Бобров обалдевшему от неожиданности Сереге.

– Да шеф, – задумчиво сказал тот. – Ты велик.

Площадка вместе с кораблем стала медленно снижаться. Скоро раздался плеск и, стоящие на самом краю, увидели, что корабль слегка качнулся на воде. И тут же швартовная команда притянула его к достроечной пристани. Народ, гудя, стал расходиться.

Бобров посчитал свою миссию на этом законченной. Далее вдело вступал Вован со своим видением парусного вооружения. Однако, оставалось еще нечто по механической части Вовану неподвластное. И тут пришлось привлекать дядю Васю, как хоть и бывшего, но специалиста.