Конгломерат

Дон Мельчиорре остановил машину на обочине дороги и поменялся с Грегуаром местами. Молодой француз еще ни разу в жизни не сидел за рулем такой шикарной машины. Хоть он и достиг финансовой самостоятельности достаточно быстро, крестьянские корни сдерживали его от расходов на дорогие авто. Главным в машине для него было то, чтобы она исправно ездила. Грегуар не обращал особого внимания на марку и внешний вид автомобиля и относился к нему как к трактору на отцовской ферме — он должен быть выносливым и неприхотливым.

Поэтому он удивился тому ощущению, которое у него возникло, когда он сел за руль этой шикарной машины.

Легкое нажатие педали газа сразу продемонстрировало ему мощь лошадиных сил. Грегуар с легкостью обогнал пару автомобилей, случайно появившихся на дороге. Это было так захватывающе, так неожиданно, так чудесно! И дело вовсе не в скорости. Это было ощущение власти и благополучия. Словно передав управление своей «Мазератти», дон Мельчиорре доверил Грегуару нечто большее — что-то касающееся их будущего, их общего будущего.

Но старый итальянец был хитер. У него был взгляд стервятника, который инстинктивно чует хорошую добычу, Что-то должно было произойти между этими людьми, Оставалось только узнать что.

— Начиная отсюда и до того холма, который вы видите вдалеке, — это все принадлежит мне.

— Ого! — выдохнул пораженный Грегуар.

— Да, и я показываю вам только ломбардские владения. У меня также несколько тысяч гектаров в Тоскане, экспериментальные фермы, молочные заводы и другие предприятия. А сейчас раскройте свои глаза и слушайте внимательно, если, конечно, моя болтовня вас не утомляет, — сказал дон Мельчиорре. — И не ведите машину слишком быстро, — добавил он, бросив взгляд на стрелку спидометра, — нужно насладиться этими пейзажами, как наслаждаются картинами великих мастеров.

Грегуар убрал ногу с педали газа. Он даже открыл стекло, чтобы почувствовать нежный воздух и ароматные запахи полей.

— Вы знаете латинский? — внезапно спросил дон Мельчиорре.

— Боже мой! — произнес молодой человек. — Я учил его так давно!

— Тогда я расскажу вам кое-что интересное. Слово «pagus» означает одновременно «рукописная страница» и «возделанное плугом поле». И если я начинаю сомневаться в том, что мне когда-нибудь удастся написать произведение в стиле Манцони, то утешаю себя тем, что мой личный труд — это тысячи возделанных борозд на земле моего края, там, откуда я пришел и куда уйду.

Старый бизнесмен произнес эти слова со странной важностью, как бы измеряя одновременно свое могущество и бессилие, хотя был еще крепким и стойким, словно вековые деревья Ломбардии.

— Видите ли, — продолжил дон Мельчиорре, — латинский язык — это необходимый элемент обучения, открывающий нам истинное положение вещей, поэтому я сожалею, что нынешняя молодежь не обращается к нему.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Грегуар.

— Возьмем слово «caput». Голова, не так ли?

— Да, голова, — подтвердил молодой человек.

— Так вот, корень слова «поголовье» практически тот же, что и в слове «капитал», — «caput». Иметь стадо, поголовье животных — значит владеть капиталом. А поскольку я остаюсь крестьянином в полном смысле этого слова, то владею тысячами животных, которые за долгое время сформировали мой капитал.

— И что сейчас? — спросил Грегуар.

— Остановитесь здесь, — сказал его собеседник вместо ответа.

Они находились посреди небольшого поля, покрытого подсолнухами и напоминающего золотистый ковер.

— После эпидемии коровьего бешенства нам пришлось нелегко. Слава богу, мое стадо не было заражено. Пострадала только одна маленькая ферма, где был использован корм сомнительного происхождения. Пришлось убить около пятидесяти коров. К счастью, на этом все закончилось. В любом случае, мои предприятия давно уже разрослись по всем направлениям. Наша продукция востребована круглый год. Не забывайте, моя группа не просто так носит имя Верди!

Грегуар улыбнулся. Было очевидно, что у этого человека на все есть свой ответ. Его философия представляла собой смесь прагматизма и поэзии, софизма и реализма, причем определить, что именно доминирует над всем остальным, было невозможно.

— Вам ничего не напоминает этот пейзаж? — спросил дон Мельчиорре.

Молодой финансист повернул ключ в замке зажигания «Мазератти», и к ароматам лета прибавилась тишина, изредка нарушаемая криками птиц. Он упорно всматривался в желтые подсолнухи, но они не напоминали ему ничего, кроме подсолнухов!

— Примерно пятнадцать лет назад — несомненно, вы были еще слишком молоды — с опозданием, с огромным опозданием, поскольку тело его уже превратилось к прах, был отмечен неслыханный талант Винсента ван Гога. На престижном аукционе в Лондоне началась нешуточная борьба между анонимными покупателями, готовыми отдать часть своего состояния, чтобы приобрести картину голландского мастера с очень простым названием — «Подсолнухи».

— Не может быть! — воскликнул Грегуар.