Конев. Солдатский Маршал

Буквально накануне приезда Конева в Хабаровск по Дальнему Востоку прокатилась волна репрессий по так называемому делу «дальневосточной правотроцкистской шпионской диверсионно-вредительской организации». Автором этой грандиозной трагедии был полпред НКВД по Дальнему Востоку Люшков [17]. Во всех областях края были «выявлены» «участники» и «шпионы». В том числе и среди военных. Поскольку Люшков обладал особым нюхом, идя по следу бывших белогвардейцев, последние, настоящие и мнимые, а также все, похожие на них, были вычищены под метлу. В том числе и из штабов воинских частей, из дивизий и полков. Вот цифры, которыми исчисляются ведомственные подвиги полпреда НКВД на Дальнем Востоке: с ноября 1937-го по май 1938 года уволено — 1867 человек; арестовано — 642 человека. Когда Люшков бежал к японцам, он назвал им другие цифры: в тюрьмы и лагеря отправлено 1200 командиров и политработников и три тысячи младших командиров. Видимо, хотел показать себя ярым борцом с большевизмом и СССР. Как отмечают исследователи репрессий на Дальнем Востоке, за эти годы «три-четыре раза сменились руководители всех сфер управления края и областей, включая органы НКВД, были обезглавлены вооружённые силы региона». В июне 1938 года на Дальний восток прибыли ещё два «красных коршуна»: Лев Мехлис и Михаил Фриновский — «для проведения чистки руководства Тихоокеанского флота, погранвойск и местного НКВД». Волна репрессий снова захлестнула край. Повышению обороноспособности войск эти акции, конечно же, не способствовали. И Конев вынужден был молчаливо наблюдать за тем, как парили эти нездешние птицы над флотом и сухопутными войсками, над погранзаставами и военными городками.

Но его прорвало в Москве, когда сам Сталин спросил о Мехлисе. Давайте попробуем предположить, что всего, что было на сердце, при всей своей прямоте, Конев не сказал. Возможно, и сказал бы, если бы Сталин пошёл дальше. Но дальше Сталин не пошёл. Видимо, ему было достаточно того, что он услышал. А может, он пожалел молодого комкора, который вдруг начал говорить слишком откровенно, что он думает о человеке, которому Сталин безмерно доверял? Помните, чем закончились откровения для командующего войсками Минского военного округа командарма 1-го ранга Белова? Помнил и Конев. И, возможно, Сталин понял его. Сказать тому, кто в то время обладал уже исключительной властью в стране о «чёрных списках», — это сказать многое. Льстецы мели хвостами. Гордецы молчали или валили лес в лагерях. Коневу было уже за сорок. Не юнец, на молодость такое высказывание не спишешь. Возможно, он почувствовал, что крылья «красных коршунов» застят небо уже и над его головой? Его биография и его послужной список казались безупречными. Но когда за дело брался такой человек, как Люшков… В любой момент могла выплыть история первого мужа-эмигранта Анны Ефимовны и её исчезнувшая дочь, следы которой терялись то ли в Харбине, то ли в Америке. Да и сам он не всегда вёл себя безупречно с точки зрения отношения к врагам партии. В 1918-м в Никольске сквозь пальцы смотрел на активность старой земской управы. А за что его пощадили, не добили кольями дуровские мужички? Да ещё гвардейский Кирасирский полк, который потом появился на Дону… Такой, как Люшков, всё выведает.

Сталин к тому времени уже приметил Конева и внимательно следил за его работой в войсках, отмечая его профессиональный рост. Доносы поступали. И он их прочитывал. И некоторым тут же давал ход. Но не позволял людям из НКВД трогать тех, кто ему был нужен, кто был надёжен, и в первую очередь профессионально. Сталин был хорошим селекционером, и это подтвердит война.

После съезда Конев вернулся в Хабаровск. Но вскоре получил из Москвы за подписью наркома обороны Ворошилова пакет со следующим предписанием: Дальний Восток — единый театр военных действий, поэтому в оперативном отношении разумнее было бы объединить все находящиеся в пределах края войска под единым командованием; в связи с этим образуется Дальневосточный военный округ и его командующим назначается командарм 2-го ранга Штерн. А комкору Коневу предлагалось принять должность командующего Забайкальским военным округом.

Главные события 1939 года на Дальнем Востоке снова миновали Конева. Новая короткая война с японцами, теперь уже на реке Халхин-Гол, была более кровавой. Для советско-монгольских войск она стала победной. Штерн возглавил фронтовое управление, которое координировало их действия. А 57-й Особый корпус, тот самый, «монгольский», коневский, на который в период решающих боёв была возложена главная задача, возглавил тогда ещё мало кому известный комкор Георгий Константинович Жуков. Корпус был усилен ещё несколькими стрелковыми дивизиями, артиллерией и танками и стал именоваться 1-й армейской группой. Штерн и Жуков вскоре удостоились звания Героя Советского Союза.