Конец "Зимней грозы"

Оба «пассажира», взглянув на улыбающегося капитана, быстро обменялись многозначительными гримасами. Однако тут же закрыли раскрасневшиеся лица рукавами. Башню обдувал колючий ветерок. Подмораживало. Разгоряченные, они сразу и не заметили этого.

Резко замедлив ход, тридцатьчетверка встала.

— Приехали, ребята, слазь! — выскочил Мотаев из башни и, ухватившись рукой за ствол пушки, ловко спрыгнул вперед.

Лейтенанты поспешили следом. Все трое присоединились к группе командиров, толпившихся вокруг. Тут же оказался и командир 3-й роты полка Бережнова — Орлик, худенький, смазливый лейтенант, который при встрече молча окидывал Кочергина прищуренно-испытующим взглядом живых карих глаз, как казалось потому, что, будучи старше Гаспаряна и ровесником Мотаева, он — Кочергин — оставался всего лишь лейтенантом. Неожиданно для себя Кочергин заметил замполита Ибрагимова, державшегося, как всегда, чуть в стороне. На приветствие подбежавших только он ответил легким кивком, слегка улыбнувшись Мотаеву. Другие увлеченно продолжали разговор.

— Ну оттеснили его за Мариновку — и стоп! — с акцентом говорил Карапетян, быстро перебирая короткими ногами и увлекая всех вверх по откосу насыпи. — С места не сдвинем! Исключительная плотность огня. Огневые средства хорошо замаскированы. Посмотри-ка, Бережнов, — отдышавшись, Карапетян повел рукой поверх кроваво-ржавых рельсов, показывая на домики, белевшие на противоположном склоне неширокой пойменной низменности. — Хорошая артподготовка нужна, обработка крупным калибром, корпусным, а у меня, сам знаешь, полковой!..

Бережнов, глядя в бинокль, согласно покрякивал.

— Берешься, герой, моему второму батальону к деревне путь проложить? — не дождавшись ответа, оживленно обратился Карапетян к Мотаеву. — Ты без дела сидеть не любишь, так ведь?

— Укроемся лучше на капэ, товарищ комбриг, тут рядом, — упруго наклонившись и приложив пальцы к ушанке, негромко предупредил Гаспарян. — До деревни близко, заметят нас!..

Мотаев бегло взглянул на Бережнова. Карапетян по-армянски скороговоркой что-то быстро бросил Гаспаряну. Тот смущенно улыбнулся и, покраснев, по-русски пояснил свою заботу беспокойством о безопасности старших командиров. И действительно, за насыпью треснул разрыв, затем второй. Их обдало крошевом мерзлой земли. Все пригнулись и быстро спустились к основанию откоса.

— Минометы! Пристрелялись, гады! — заметил худой и длинный пехотный капитан, с не по возрасту морщинистым, костистым лицом.

Остальные молчали. Только Бережнов, поморщившись, ворчливо посетовал на отсутствие данных о предпольной оборонительной полосе противника. Подготовить их Ванченко не успел.

Пригибаясь и пропуская вперед старших командиров, все вошли в КП, вырытый в насыпи. В прорезь смотровой щели открылось неширокое пространство огородов. Грядки, разделенные белыми просветами снежной крупы, лестницей спускались к реке.

— Что за рекой, на том берегу, мы тоже не знаем, — заглянув в окуляры стереотрубы, выпрямился Карапетян. — Но до нее минных полей нет, это точно. Огороды заминировать не успели, разве что ночью попробуют…

— А что река, товарищ подполковник? — спросил Мотаев.

— Вам не препятствие, да и моим солдатам тоже! — ответил за Карапетяна пехотный капитан, по-видимому, командир 2-го стрелкового батальона.

— Боем оборону и разведаем, — вдруг самоуверенно включился Козелков. — Разрешите мне, товарищ подполковник, участвовать в операции? Огневые точки засеку, систему укреплений прослежу…

— А вы подумали, Козелков, — не дослушал Карапетян, — что в вашей скорлупе-броневичке по огородам не проедешь и не убережет он вас от огня противника?!

— Проеду, товарищ комбриг! За танками-то? Как есть проеду! — напирал Козелков.

— Ну как? Разрешим лейтенанту в предложенных им целях участвовать в операции?.. — Карапетян быстро перевел взгляд с Бережнова на Гаспаряна. — Давай к своей машине! — поторопил он. — Скоро начнем! — Низко пригнувшись, Козелков выскочил вон.

— Так, рота легких танков пойдет! — снова наклонился Карапетян к трубе.

По-видимому, он как бы подводил итоги разговору, предшествовавшему появлению капитана Мотаева и лейтенантов.

Выпрямляясь, взглянул на большие наручные часы:

— Атака через двадцать минут, в четырнадцать ноль-ноль… Все по местам!

Мотаев, Кочергин, пехотный капитан и Орлик, поспешив из КП, подбежали к тридцатьчетверке и на ней быстро достигли путепровода над шоссейной дорогой к деревне. Тут стояло двенадцать семидесяток. Козелков у своего броневичка что-то толковал водителю. Солдаты 2-го стрелкового батальона, собравшись группами, жадно сосали самокрутки, другие нетерпеливо ждали «бычка». Кочергин сразу почувствовал то необъяснимое беспокойное напряжение, которого давно не ощущал. Он заметил три сорокапятки на прицепе у танков и, удивленный этим, поинтересовался у Мотаева, не стеснят ли они маневр машин. Расчеты ПТО сидели на броне.

— Отцепят их за насыпью, — оглянулся капитан, недовольный вмешательством Кочергина в его разговор с Орликом. — Время! — крикнул он, ища взглядом пехотного капитана.