Конец третьего рейха

Местность здесь густо покрыта лесами. Оборонявшемуся противнику было легко укрыться, замаскироваться и наносить внезапные удары. Прочесывать леса у нас не хватало сил и времени. Надо сказать, что лесные массивы так и притягивали к себе немецких солдат. Им, чудом оставшимся в живых на Днепре, Буге и Висле и теперь оторвавшимся от своих разбитых частей, вовсе не хотелось снова попадать под власть нацистских офицеров и ходить в контратаки до тех пор, пока не убью г. Сдаваться советским войскам в плен они тоже не решались: геббельсовская пропаганда крепко вбила в голову всякие небылицы о "зверствах русских". Так, в лесах перед Одером и скрывались десятки тысяч немцев, выжидавших развития событий.

Что делать с ними? Оставлять такую массу немецких солдат у себя в тылу мы опасались: а вдруг фашистские офицеры сумеют собрать их и снова повести в бой?

И тут нам опять пригодился опыт боев в Сталинграде. В леса пошли мелкие штурмовые группы. Как и в уличных боях, они действовали самостоятельно. Моральный дух противника был уже не тот, что три года назад, они видели безнадежность своего положения, они видели, что своим командованием они обречены на смерть. Теперь немецкие солдаты не кричали "Хайль, Гитлер!", а чаще твердили "Гитлер капут". Наши штурмовые группы смогло шли по просекам и тропам. Завидя их, немецкие солдаты выходили из своих укрытий, бросали оружие и сдавались в плен. Пленных комплектовали большими "пачками" по полтораста-двести человек. Конвой выделялся маленький, можно сказать, символический - четыре-пять бойцов на колонну. Мы шутили, что это не охрана, а скорее проводники - показывают дорогу, чтобы немцы вновь не заблудились. Идет такая колонна, а за ней следят сотни глаз прячущихся немецких солдат. Видят, что пленных никто не бьет, что шагают они бодрые, даже веселые, - и сами выходят на дорогу с поднятыми руками. Чаще всего "добровольцы" присоединялись на привалах. Поэтому конвой не только не терял пленных по пути, а, наоборот, приводил на место вдвое, втрое больше.

Правда, бывали случаи, когда штурмовым группам приходилось вести бой с немецкими солдатами, пытающимися объединиться и организованно вырваться из леса к магистральным дорогам. Тогда гвардейцы, подобно следопытам, выслеживали их центр, отрезали пути отхода, рассеивали образовавшиеся отряды и вынуждали сдаваться в плен.

Наши войска неудержимо двигались вперед. На правом фланге армии, на фронте 4-го гвардейского стрелкового корпуса, противник фактически сопротивления не оказывал: он отходил за Одер, бросал артиллерию и боеприпасы. 28-му гвардейскому стрелковому корпусу пришлось вести бои со свежими частями, подошедшими с запада. Здесь продвижение было медленнее.

Наши войска вошли в город Слоньск (Зонненбург). На его окраине стояла тюрьма, превращенная гитлеровцами в лагерь смерти. Здесь не было "бань" и печей. Обходились без техники. Арестованных отвозили" в лес, заставляли рыть себе могилы. После этого расстреливали прямо на краю ямы. Похоронные команды, составленные из заключенных, закапывали мертвых, в итоге их ждала та же участь. Здесь наши войска в составе одной из похоронных команд освободили советского писателя Степана Злобина... Наше наступление помешало гитлеровцам вывезти в лес оставшихся заключенных. Тогда фашистские палачи вывели около трех тысяч человек на тюремный двор и здесь расстреляли.

Было страшно смотреть на груды еще не остывших тел. Старики и дети, мужчины и женщины... Каким-то чудом уцелели четыре человека, из них одна женщина. Они и рассказали нам о страшной трагедии. У меня сохранился фотоснимок тюремного двора, заваленного трупами. Глядишь на него и не перестаешь поражаться: до какой же степени морального падения докатились гитлеровские изверги...

Мы приближались к Одеру. Это большая река. Начало свое она берет в Чехословакии. Тянется с юга на север 725 километров. От города Ратибор до моря судоходна и служит важной транспортной артерией. Зимой замерзает всего на 1 2 месяца.

Ширина реки в среднем течении - от города Оппелья до Кюстрина - колеблется от 100 до 225 метров, а глубина - не менее 2 метров. Ниже по течению, когда в Одер вливаются реки Нетце и Варта, он расширяется до 300 метров при средней глубине 3 метра, а в половодье глубина достигает 8 метров.

Одер - преграда серьезная. Естественно, что фашистское командование придавало этому рубежу огромное значение.

У слияния Одера и его притока Варты находился крупнейший в Восточной Германии укрепленный район с крепостью Кюстрин. Здесь через обе реки перекинуто несколько мостов, сюда сходятся крупнейшие железнодорожные и автомобильные магистрали. Крепость Кюстрин запирала прямые пути к Берлину, поэтому ее справедливо называли "воротами" германской столицы.