Конец смены

— Заходи, Холли, — зовет он ее. — Обещаю, групповых объятий не будет. Ты уже Джерому все рассказала о деле?

— Об истории с Барбарой он знает, но, я думала, лучше, чтобы остальное рассказал ты.

Джером слегка прижимает шею Ходжеса большой теплой рукой.

— Холли говорит, что вы завтра ложитесь в больницу, чтобы сдать еще какие-то анализы и спланировать лечение, а если вы будете упираться, я должен вам сказать, чтобы вы заткнулись.

— Не «заткнулись»! — протестует Холли. — Я вообще такого слова не употребляю!

Джером скалится:

— У тебя на губах было: «Ведите себя вежливо», а в глазах: «Заткнитесь!»

— Дурачек! — говорит она, но снова улыбается.

Как хорошо, что мы вместе, думает Ходжес, жаль только, что по такой причине. Он прерывает эти причудливо симпатичные братско-сестринские ревности и спрашивает, что там у Барбары.

— Все нормально. Перелом большой и малой берцовой посередине. Такое могло случиться и на футбольном поле, и на лыжной горке. Должно без проблем срастись. Ей наложили гипс, и она уже жалуется, как под ним чешется. Мама пошла найти ей какую-нибудь чесалку.

— Холли, ты ей подборку фотографий показала?

— Да, и она выбрала доктора Бэбино. Даже не колебалась.

Вот к вам, док, у меня есть несколько вопросов, думает Ходжес, и ответы на них я хочу услышать до конца сегодняшнего дня. Если мне для этого надо вас прижать, чтобы глаза у вас повылазили, — вот и ладненько!

Джером устроился на одном из углов стола Ходжеса: он всегда так сидит.

— Расскажите-ка мне все, от начала до конца. Может, я что-то новенькое замечу.

В основном рассказывает Ходжес. Холли ходит у окна и поглядывает на Нижнюю Мальборо, скрестив руки на груди, положив ладони на плечи. Время от времени она что-то добавляет, но в основном молчит и слушает.

Когда Ходжес завершает рассказ, Джером спрашивает:

— А насколько вы уверены в этом приоритете духа над материей?

Ходжес задумывается.

— На восемьдесят процентов. Может, и больше. Звучит дико, но слишком уж много случаев, которые это подтверждают.

— Если он это смог, то виновата в этом я, — не отворачиваясь от окна, говорит Холли. — Когда я стукнула его «Веселым ударником», Билл, я могла что-то у него в мозгах изменить. Дать ему доступ к тем девяноста процентам серого вещества, которыми мы никогда не пользуемся.

— Возможно, — отвечает Ходжес, — но если бы ты его не ударила, вы с Джеромом были бы уже покойниками.

— Вместе с целой кучей народа, — добавляет Джером. — Да и удар может никак не быть с этим связан. То, чем его кормил Бэбино, могло сделать больше, чем просто вывести из комы. Экспериментальные лекарства часто дают неожиданные результаты, вы же знаете.

— Все это в сочетании, — говорит Ходжес. Он не может поверить, что они сидят здесь и об этом говорят, но не говорить нельзя: это противоречит первому правилу детективной дела: идти туда, куда ведут факты.

— Он вас ненавидел, Билл, — говорит Джером. — Вместо того чтобы он убил себя сам, как хотел, к нему пришли вы.

— И развернули его оружие против него, — добавляет Холли, все еще не отворачиваясь от окна и не отпуская собственных плеч. — Ты использовал «Синий зонт Дебби», чтобы вывести его на чистую воду. Именно он прислал тебе это сообщение позавчера. Я знаю, кто это был: Брейди Хартсфилд, который назвал себя Z-Мальчик. — Теперь она разворачивается. — Это так просто, как нос посреди лица. Ты остановил его в «Минго».

— Нет, я внизу лежал, у меня сердце схватило. Это ты его остановила, Холли.

Она яростно встряхивает головой:

— Он этого не знает, потому что он меня никогда не видел. Или ты думаешь, я могу забыть тот вечер? Никогда его не забуду. Барбара сидела через проход несколькими рядами выше, и смотрел он на нее, а не на меня. Я что-то ему крикнула и ударила, едва он начал поворачивать голову. А потом еще раз. Боже, я с такой силой его била…

Джером делает движение в ее сторону, но она жестом отстраняет его. Ей трудно смотреть в глаза, но сейчас она просто смотрит на Ходжеса, и ее глаза горят.

— Ты его обнаружил, именно ты отгадал пароль, поэтому мы смогли влезть в его компьютер и узнать, что он хочет сделать. Именно тебя он во всем обвинял. Я знаю. А потом ты продолжал ходить к нему в палату и разговаривать с ним.

— И ты думаешь, именно поэтому он сделал вот это, чем бы оно ни было?

— Нет! — Холли почти кричит. — Он это сделал, потому что он долбанутый!

После этого она ненадолго замолкает и тихо просит прощения за то, что повысила голос.

— Не надо извиняться, Холлиберри, — говорит Джером. — Ты меня заводишь, когда ведешь себя развязно.

Она корчит ему рожицу. Джером весело фыркает и спрашивает Ходжеса о «Заппите» Дины Скотт:

— Я бы хотел на него посмотреть.

— У меня в пальто, — говорит Ходжес, — но берегись демо «Рыбалки».

Джером роется в карманах пальто Ходжеса, вытаскивает пачку таблеток «Тамс»[48] и неизменный блокнот детектива, после чего достает зеленый «Заппит» Дины.

— Во как! Я думал, такие штуки уже вымерли вместе с видаками и внешними модемами.