Конец! (с иллюстрациями)

Единственное, что в конце концов оставили себе колонисты, — это несколько сетей для ловли рыбы для пополнения уже имеющегося у них запаса, а также несколько одеял, так как Ишмаэль счёл, что, разложенные на солнце, они рано или поздно выцветут и станут белыми. Под конец брат и сестра по имени Джоуна и Сейди Беллами предъявили лодку, на которой приплыли Бодлеры. Статуя на носу по-прежнему отсутствовала, а на корме по-прежнему красовалась табличка с названием «Граф Олаф». Поскольку со строительством лодки к Дню Принятия Решения было почти покончено, подростки Беллами без обсуждения взвалили лодку на сани. Козы с унылым видом потащили сани из палатки наружу и вверх по склону на дальний конец острова, чтобы свалить содержимое в чащобу. А островитяне по совету Ишмаэля удалились мыть руки перед ланчем. За какие-то минуты в палатке остались только Ишмаэль, Бодлеры и девочка, которая привела их сюда. Бодлерам показалось, что они тоже попали в число остатков кораблекрушения, предъявленных для одобрения.

— Недурной шторм, не правда ли? — произнёс Ишмаэль после недолгого молчания. — Накопали хлама больше, чем обычно.

— Нашлись ли ещё какие-нибудь уцелевшие? — поинтересовалась Вайолет.

— Ты имеешь в виду Графа Олафа? — спросил Ишмаэль. — После того как Пятница не взяла его с собой, сам он не посмеет сюда явиться. Он либо бродит по прибрежной отмели, либо пытается доплыть туда, откуда явился.

Бодлеры переглянулись: они-то прекрасно сознавали, что Граф Олаф скорее всего вынашивает новый план, тем более что ни один островитянин не нашёл деревянной фигуры с лодки, а в ней-то и таились смертоносные споры медузообразного мицелия.

— Мы имели в виду не только Олафа, — вмешался Клаус. — Наши друзья тоже могли попасть в шторм: беременная женщина по имени Кит Сникет, которая находилась в подводной лодке с несколькими коллегами, и ещё небольшая группа наших друзей, которые путешествовали по воздуху.

Ишмаэль нахмурился и сделал несколько глотков из раковины.

— Нет, такие люди не обнаружены. Но не отчаивайтесь, Бодлеры. Похоже, что к нашим берегам в конце концов прибивает все. Возможно, их суда не пострадали во время бури.

— Возможно, — согласилась Солнышко, стараясь не думать о том, что некоторым могло и не повезти.

— Они могут появиться на днях, — продолжал Ишмаэль. — Близится новый шторм.

— Откуда вы это знаете? — спросила Вайолет. — На острове есть барометр?

— Барометра нет, — ответил Ишмаэль, разумея под этим словом прибор, который измеряет атмосферное давление, и это служит одним из способов давать прогноз погоды. — Просто я знаю, что близится шторм.

— Как можно это знать? — с недоумением спросил Клаус, вовремя удержавшись от того, чтобы достать из кармана ежедневник и начать записывать. — Я всегда слыхал, что погоду предсказать, не имея современных приборов, трудно.

— Современных приборов нашей колонии не требуется, — ответил Ишмаэль. — Я предсказываю погоду с помощью магии.

— Белиберда, — буркнула Солнышко, желая сказать что-то вроде «трудно в это поверить». И брат с сестрой молча согласились с ней.

Бодлеры, как правило, не верили в магию, хотя их мама и умела делать ловкий карточный фокус и после долгих уговоров изредка показывала его. Как и все люди, повидавшие мир, дети часто сталкивались со множеством явлений, которые не могли объяснить: начиная от сатанинских приёмов гипноза доктора Оруэлла и кончая способом, с помощью которого девочка по имени Фиона разбила сердце Клаусу. Но никогда они не были склонны давать этим загадкам какое-то сверхъестественное объяснение. Конечно, когда, разбуженный глубокой ночью внезапным громким шумом, подскакиваешь на кровати, то невольно поверишь в любые сверхъестественные явления; но тут была середина дня, и Бодлеры просто не могли себе представить Ишмаэля в качестве мага-метеоролога. Должно быть, сомнения отразились на их лицах, потому что рекомендатель немедленно поступил так, как поступают многие люди, когда им не верят, а именно — быстро переменил тему.

— А что ты скажешь, Пятница? — спросил Ишмаэль. — Нашла ты что-нибудь кроме потерпевших кораблекрушение и отвратительных темных очков?

Пятница метнула взгляд на Солнышко и затем решительно покачала головой.

— Нет, — ответила она.

— Тогда иди помоги маме готовить ланч. А я поговорю с новыми колонистами.

— А мне обязательно уходить? — спросила Пятница. — Я бы лучше осталась тут, с Бодлерами.

— Не стану тебя принуждать, — ласково произнёс Ишмаэль, — но уверен, что твоя мама нуждается в помощи.

Без дальнейших споров Пятница повернулась и, покинув палатку, стала подниматься по склону к другим палаткам, а Бодлеры остались наедине с рекомендателем, который наклонился к ним и заговорил тихим голосом.

— Бодлеры, — сказал он, — как ваш рекомендатель, я бы хотел дать вам совет, коль скоро вы начинаете свою жизнь на острове.

— И в чем он заключается? — спросила Вайолет.

Ишмаэль оглядел всю палатку, как будто в складках белой колышущейся ткани притаились шпионы. Потом он опять глотнул из раковины и похрустел пальцами.