Конец радуг

СО — «Срочное Обучение» (или «Срочно Обученный», когда термин относится к жертве процедуры). Лечение, в котором сочетается адресная терапия и интенсивный контакт с данными, что позволяет инсталлировать серьезные навыки в пределах 100 часов. Наиболее известно трагическое его использование в «link» Китайско-американском конфликте «/link», когда 100 000 американских рекрутов были обучены диалектам китайского языка: мандаринскому, кантонскому…

Дальше следовал список специальностей, о которых Роберт никогда и не слышал. Менее чем за девяносто дней американцы ликвидировали дефицит носителей языка. Но потом начались проблемы.

Этот пул талантов сыграл решающую роль в наземных операциях; однако цена процедуры в человеческих ресурсах стала очевидной еще до окончания войны.

Роберт Гу — да, наверное, и каждый студент — мечтал когда-то о коротких путях. Выучить русский, латынь, китайский или испанский за ночь и без труда! Но будь осторожен в своих желаниях… Он прочел раздел о побочных эффектах: освоение языка или рабочей специальности меняет личность. Вломись в такие навыки волей-неволей, и лежащая в основе их личность исказится. Очень мало кто из СО избежал побочных эффектов. В редких случаях эти люди обучались также второй специальности, иногда и третьей, пока их настигал побочный эффект. Процесс отторжения представлял собой что-то вроде внутренней войны между новыми точками зрения и старыми, и проявлялся он в припадках и измененных ментальных состояниях. Часто СО застревал в редуцированных формах своих новых умений… После войны осталось наследство в виде ветеранов — СО-инвалидов, а также злоупотребивших этим по глупости студентов.

Бедняга Карлос.

А что мне там обещал Таинственный Незнакомец?

Да, сегодня определенно был день «шока будущего».

Роберт опустил окно и ощутил веющий ветерок. Он ехал к северу по I-15. Его окружал густо заселенный пригород, типичные постройки Калифорнии двадцатого века, только дома малость обшарпаны да торговые ряды больше напоминают районы складов. Странно, что в этом дивном новом мире остались еще настоящие торговые ряды. Пару раз Роберт там даже что-то покупал. Кое-где было достаточно неподвижной архитектуры. Их девиз — шопинг «для старых сердцем». В 2000 году такое не дало бы результата.

Роберт отогнал мысли о загадках (и страх) и стал тренироваться работать с «Эпифанией». Давай посмотрим с минимальным украшением. Он заученным жестом пожал плечами. Пока хорошо. Он видел простые метки. На всем, даже на хрустальной траве по бокам шоссе были небольшие алфавитно-цифровые знаки. Еще одно пожатие плеча — и он стал видеть, мимо каких предметов проезжает — точнее, видеть то, что владельцы этих предметов хотели ему показать. Это была реклама. Магазины считали его старпером и соответственно скорректировали рекламу. Но прямого спама, как в более ранних сеансах, не было. Может быть, он наконец-то правильно настроил фильтры.

Роберт отодвинулся от окна и стал смотреть на более широкие вселенные. У него перед глазами появились цветные карты — реальности, географически весьма удаленные, вообще не наложенные на Сан-Диего. Это, наверное, выглядело как та чушь про киберпространство восьмидесятых-девяностых. Наконец Роберт нашел окно, обещавшее «Только местные общедоступные реалии». Ага. Всего-то двести тысяч на эту часть графства Сан-Диего. Он выбрал наудачу. Пригороды будто смело с холмов Северного графства. Дорога сделалась трехполосной, машины на ней были производства шестидесятых годов. На лобовом стекле его автомобиля (теперь это был «форд фалькон») появилась этикетка: Историческое общество Сан-Диего. Бит за битом восстанавливалось прошлое. К услугам людей, тосковавших по более простым временам, были большие куски двадцатого века.

Роберт чуть не остановился на этом виде — так похоже на его первые школьные годы, так… уютно. И еще он понял, что фэны истории могут быть союзниками проекта «Либрареом». Когда заработают базы данных Гуэртаса, им свою реконструкторскую ностальгию станет удовлетворять куда проще.

Он вызвал окно управления. Там была какая-то опция с названием «постоянное паравременное траверсирование». А может, надо выбрать конкретного писателя. Наверное, Иржи Гачека… нет, сегодня он уже видел достаточно «маленького знания».

Тогда — Терри Пратчетта? О'кей.

Дома стали белеными. Автомобиль превратился в искусственно управляемый ковер, пикирующий вдоль травянистого склона, который минуту назад был северной стороной Маунтин-Мидоу-роуд. Впереди лежала долина, и в ней стояли цветные палатки, исписанные латинским курсивом, слегка напоминавшим арабскую каллиграфию. В конце длинной долины, уходящей на запад, виднелся клочок океана. И парусные корабли?

Роберт Гу читал один из романов Пратчетта. Помнится, действие происходит в основном в городе, напоминающем средневековый Лондон. А это было другое. Он попытался заглянуть в палаточный городок…