Мири прислонила велосипед к бревнам и постучала массивным медным молотком. Стук гулко отдался в ушах. Она не стала слушать пустую мелодию двадцатого века, которая игралась на самом деле — это был старый дверной звонок, привезенный Леной из Пало-Альто.
Прошла минута. За дверью послышались шаги. Шаги? Тяжелая дверь приотворилась внутрь, и видение Мири встретило существенный вызов: женщина, с виду едва ли старше школьных учительниц.
— Сю Сянь?
— Да. А ты — Мири? Внучка Лены?
Женщина отступила и жестом пригласила Мири в дом.
— Хм, я не думала, что вы меня узнаете.
Мири вошла в дверь, лихорадочно строя образы. Сю Сянь выглядела слишком молодо для настоящей колдуньи. О'кей, сделаю
Чайник-Сянь улыбнулась:
— Лена показывала мне твои фотографии. Мы даже видели тебя однажды в школе, и Лена мне говорила, что ты когда-нибудь придешь, рано или поздно.
— Значит… она меня примет?
— Я спрошу.
Мири вежливо наклонила голову.
— Спасибо, мэм.
Чайник-Сянь провела Мири к оббитому креслу рядом с заваленным книгами столом.
— Я сейчас вернусь.
Мири устроилась в кресле — ой! это оказался твердый пластик. А стол… ну да, книги настоящие, но распечатанные к случаю. Страницы могут быть какими хочешь, но это все же настоящие страницы. Конечно, они не были такими толстыми и древними, как в визуализации Мири, но вложены были глубоко. Наверху лежала обзорная страница — очень неуместная, как свидетельство неловкости. Мири быстренько превратила ее в светящийся гримуар. Подавшись в кресле вперед, она посмотрела на книги — механика и электротехника. Очевидно, принадлежат ученице колдуньи, Сянь — Мири выяснила биографии тех, с кем учился Роберт. Коробка игрушек под столом — скорее всего то, что Сянь сделала на уроках труда. Мири узнала покореженную транспортную доску, которую показывали в новостях.
Сзади послышался какой-то звук — открылась внутренняя дверь. Вошла ученица Сянь, а с ней — старшая колдунья. У Мири уже были наготове образы. У настоящего кресла Лены было шесть колесиков на шарнирах — очень практично и очень скучно. А у Госпожи Гу кресло стояло на высоких дубовых колесах, зачехленных серебром и наклоненных наружу. Когда кресло ехало, по ободьям бегали голубые искры. И Мири одела Лену в тяжелое черное платье, такой черноты, что оно поглощало свет в комнате, как и полагается волшебной одежде. Чернота, затемняющая детали того, что она облекает. Остроконечная с широкими полями шляпа Лены висела на высокой спинке кресла. На этом спецэффекты Мири кончались — дальше Лена была такая, как есть. На самом деле все это видение было предназначено, чтобы создать бабушке правильную раму — такую, которая откроет, насколько она на самом деле поразительна.
Старшая колдунья оглядела Мири с головы до пят и спросила:
— Разве Боб не говорил тебе, чтобы оставила меня в покое?
Но голос ее звучал совсем не так сердито, как опасалась Мири.
— Говорил. Но я без тебя очень скучаю.
— А! — Лена слегка наклонилась вперед. — Как мама, Мири? Все в порядке?
— Все хорошо. — Лена слишком много знала про Элис, но ей, Мири, совершенно не обязательно это знать. Кроме того, она не могла помочь Элис. — Я хотела поговорить с тобой кое о чем другом.
Госпожа Гу вздохнула и закрыла глубоко посаженные глаза Когда она их открыла — наверное, это была улыбка.
— Ладно, детка, я рада тебя видеть. Я только не хочу спорить с тобой или с Бобом. А больше всего я не хочу, чтобы Сами-Знаете-Кто узнал, что я еще здесь.
— Я же очень мало спорю, Лена. —
Собственные слова Госпожи Гу были прямо из фэнтезийной традиции, хотя жалко, что Роберта приходится представлять абсолютным злом.
— Я же обещала, что я ему про тебя не скажу. —
Лена покачала головой.
— Это ты так думаешь.
Ученица Сянь сидела возле кресла-каталки и молча смотрела. А вдруг она сможет помочь?
— Вы ведь каждый день видите Сами-Знаете-Кого, мэм? — спросила Мири.
— Да, — ответила Сянь. — На уроках труда и на уроках поиска и анализа у мисс Чамлиг.
— Мисс Чамлиг — это совсем неплохо. —
Ученица Сянь, кажется, не заметила.