Конец радуг

– Да! Эти сорванцы ничем не лучше меня, и у них куда больше возможностей для проделок. – В последнем семестре последним писком моды были камеры-арахноботы, заползавшие под одежду. На некоторое время эта механическая зараза приобрела угрожающий размах. Мири несколько дней бесилась, а потом перестала – так резко, что Боб заподозрил, что она нашла способ осуществить ужасное возмездие. – Вот почему ты должен все время заходить в дом с переднего крыльца. У нас там отличный коммерческий детектор жучков. Мы с тобой сейчас общаемся на уровне приватности, ограниченном лишь возможностями твоей Эпифании… Так в чем это, собственно, выражалось? Ты настолько далек от школьной жизни, что я, по правде говоря, и предположить не могу, как вообще к тебе смогли прицепиться.

Господи, а папа реально юлит!

– Я и сам не совсем уверен. Возможно, это обычные обряды инициации, через которые проходит любой мальчишка… – Он едва заметно улыбнулся. – Если даже он старпер. Но спасибо за совет, сынок.

– Не за что.

Старик улетучился. Боб смотрел ему вслед, пока Роберт не удалился по коридору и лестнице к себе в комнату. Да, папа человек себе на уме. Боб некоторое время глядел на запертую дверь спальни, размышляя, как в жизни все порою причудливо выворачивается, и сожалел, что они с Элис люди не простые, а такие, у кого чересчур заметна привычка шпионить за подчиненными.

15 Когда метафоры реальны

Следующую неделю Роберт старался избегать УСД, просто затем, чтобы посмотреть, как отреагирует Таинственный Незнакомец.

Он начинал обретать уверенность с Эпифанией, хотя подозревал, что вряд ли освоит ее так же хорошо, как выросшие на носимых дети. Сю Сян отставала – чересчур в себе сомневалась. Она три дня отказывалась носить после того, как особо неудачный жест зашвырнул ее… куда именно, Сян не сообщила, но Роберт предположил, что в какой-нибудь порнушный ракурс.

Язык проекта Гу/Ороско не достиг уровня поэзии, но противным галдежом его уже нельзя было обозвать. Роберт удивлялся тому, какое удовольствие приносит работа с видеоэффектами и сетевым джиттером. Продемонстрируй они свой проект в 1990-х, его сочли бы гениальным. Такую мощь даровали им библиотеки клише и визуальных примочек, положенные в основу набора разработчика. Хуан обоснованно опасался, что Чумлиг это не слишком впечатлит.

– Нам нужно к этому что-нибудь свое добавить, или она нас завалит.

Он погуглил некоторые старшие школы, где музыку играли вручную.

– Эти ребята считают ее трагической формой гейминга, – заявил Хуан. Кончилось дело тем, что Роберт початился с молодыми музыкантами в Бостоне и южном Чили: они будут разнесены на достаточно большое расстояние, чтобы попрактиковаться в задумках по сетевому управлению.

Шариф вернулся в Корваллис, но они провели еще несколько интервью. Некоторые вопросы парня удивляли Роберта: поначалу Шариф не казался таким сообразительным.

Он много серфил по Сети, изучая информационную безопасность и временами то, что нынче сходило за литературу. Чем стало искусство в эпоху поверхностного совершенства? Ага, серьезная литература сохранилась. Авторы, как правило, не слишком преуспевали финансово, и даже система микроотчислений не помогала. Но некоторые мужчины и женщины владели словом немногим хуже прежнего Роберта. Черт!

Незнакомец и дальше отмалчивался. Либо потерял интерес, либо понимал, какую власть над Робертом имеет. Легче всего победить, выждав, пока жертва прийдет в отчаяние. Давно уже никому не удавалось пересидеть Роберта Гу… но однажды в субботу он пропустил занятие с Хуаном и поехал в университет.

По дороге туда проявился Шариф.

– Спасибо, что ответили на мой вызов, профессор Гу.

Образ сел рядом с ним в салоне машины, частью ягодиц утонув в обивке. Отрисован был Зульфи небрежней обычного.

– К вам последнее время сложно было пробиться.

– Хм, а мне казалось, мы в четверг продуктивно пообщались.

У Шарифа сделался уязвленный вид. Роберт поднял бровь.

– Вы недовольны?

– Вовсе нет, вовсе нет! Но, видите ли, сэр, существует вероятность, что моя носимая электроника оказалась, э-э-э, до некоторой степени скомпрометирована. Возможно, я стал жертвой, э-э-э… взлома.

Роберт поразмыслил, припоминая кое-что из недавно читанного.

– Это вроде как быть немножко беременной, да?

Образ Шарифа еще чуток вжался в обивку.

– Да, сэр, я понимаю вашу реакцию. Но, увы, мои системы иногда бывают подвержены, э-э-э, компрометирующему воздействию. Я полагаю, у большинства пользователей такое случается. Я думал, что контролирую ситуацию, но раз такое дело… Понимаете, в четверг я с вами не общался. Совсем.

– А-а. – Значит, Таинственный Незнакомец вел сеанс одновременной игры: испытывал терпение Роберта молчанием, а сам прикидывался другим игроком.

Шариф мгновение выжидал, не скажет ли Роберт еще чего-нибудь, затем порывисто подался вперед.