Конец пути

Внизу змей, свернувшийся в клубок размером с небольшой бассейн, поднимал голову, грозно поводя ею из стороны в сторону, а перед ним довольно много Змеев собрались в клин и закрылись щитами. За строем стояли двое в тяжелой броне, сбоку раскачивались несколько крабов. Солнце спряталось в низких тучах — желтоватых и зловещих, — выплывших вдруг из-за отрогов. Начал падать снег.

— Ладно, — сказал Драккайнен. — В строй. Съезжаем. Косо по склону, и едва спуск станет пологим — ударяем, разогнавшись в карьер. Шеренгой. Главное — Филар и Деющая. Змеи менее важны, тем более что осталось их немного. Атака по-гуннски, hit-and-run,[1] как я вам показывал. Поняли?

— Ты всегда это спрашиваешь, — с неудовольствием заметил Грюнальди, дергая плечом. — Словно мы вдруг поглупели.

— Потому что, как доходит до дела, всякий начинает творить, что ему в башку стрельнет, а мы должны действовать вместе. Как отряд. Боже, не верю, что я это говорю.

Они двинулись. Осторожно, гуськом, траверсом по склону. Кони скользили в снегу и порыкивали от неудовольствия.

Среди Змеев внизу что-то происходило. Один из тяжеловооруженных встал в снегу перед строем, голый до пояса и без шлема, обнажив лысый лоб, спадающий на спину пучок косичек и грудь, покрытую змееобразной татуировкой. Стоял под густым снегом с раскинутыми в стороны руками и, кажется, пел.

Змей же тем временем вился и крутился вокруг саркофага с Пассионарней, словно желал его высидеть, но одновременно он выставил из свернутого клубком тела метров шесть туловища, грозно раскачивая головой.

Люди-Змеи сомкнули строй и двинулись вперед. Драккайнен даже причмокнул разочарованно. Задумка была идиотской. В тесном строю люди были для змея одной большой целью. Как если бы кому-то на руку село с десяток комаров в одном месте. Возлагать надежды на деревянные щиты и на еж трехметровых копий — слишком оптимистично.

Снег падал все гуще, воздух казался жестким от кружащих снежинок.

Змею, похоже, было нехорошо. Он мерцал, рассыпался вихрем подвижных искр, словно в помехах, исчезал и становился подобен самой метели, длинным вихревым хвостом окручиваясь вокруг саркофага с Деющей.

— Покажи мне магию, Цифраль, — сказал Вуко. — Хочу понять, что делает голый.

Издали, сквозь густеющий снег, он видел неподвижную вуаль бриллиантово сверкающих искр; однако нечто вроде переливчатого тумана, что густился вокруг твари, выступало двумя неплотными рукавами и плыло в сторону ладони стоящего Змея. А склон перед Вуко еще сотню метров был слишком крут, чтобы начинать атаку. Они и так ехали, почти лежа на конских спинах.

— Perkele paskiainen заряжает аккумуляторы, — процедил Вуко. Сунул руку в пришитые под анораком карманы и нащупал две емкости из стабильного льда с песнями богов. Немного. Для хирургического применения. Кристаллы, рождающие высасывающие магию коконы, он использовал все до последнего. Хотел быть уверен, что вычистит долину под ноль. Они лежали теперь рядком на санях, превращенные в метровые, овальные емкости, отяжелевшие от всемогущей пыли.

— Jebal to pas, — проворчал он и раздавил один флакончик о нагрудник, а потом растер содержимое в ладонях. — Луки, — крикнул за плечо. — Через десять шагов — в карьер! Цифраль, включи что-то, что усилит мое восприятие. Ясновидение, ноктовизию, прекогницию, радар, хоть что-то.

Драккайнен сжал бедрами бока Ядрана и пошел рысью, потянувшись за луком и стрелой. Когда накладывал ту на тетиву, почувствовал, как поползли по пальцам мурашки. Рысь перешла в короткий галоп. Быстро глянул влево, чтобы проверить, держат ли они линию, но увидел только Грюнальди и Сильфану, остальные исчезли в снежной пыли и превратились в едва видимые фигуры, белые на белом.

Впереди змей ударил башкой вперед, а сбитые в закрытую щитами группку Змеи попытались обойти его, что выглядело довольно смешно. Полуголый чувак на склоне что-то яро говорил хорошо поставленным голосом, откинув голову и вытянув руки, словно он желал обнять вьющегося змея — а тот теперь мерцал, словно в стробоскопическом свете, то исчезая, то появляясь, а то и распадаясь снежным облаком. Это была не просто иллюзия, потому что когда он на миг исчезал, то стрелы и копья выпадали из него, а саркофаг с Пассионарней втискивался в снег, словно овальный камень.

На все это Драккайнен глядел сквозь завесу метели, мелких серых полос, затянувших весь мир. Он приподнялся в седле, сжав бока коня коленями и вцепившись взглядом в огромного полуголого мага на склоне.

Змей на миг материализовался и ударил вперед, разбивая щиты, подбрасывая орущих людей и обломки копий. А за миг до того, как наконечники вошли в Змеев, рассыпался и строй людей разведчика.

Драккайнен натянул над головой лук и выстрелил: не целясь и не раздумывая, пытаясь пробудить в себе дух дзен, не видя ничего, кроме жутковатого лица с черными щелями глаз и губами, окруженными змееобразными татуировками. Выстрелил прямо в метель. В белый шум мороза.