Конец подкрался незаметно

Как радовался мир, когда российский спецназ высадился на захваченное российское судно, освободил экипаж, а «пиратов» бросили в их резинку — без топлива и воды — и больше их никто никогда не видел.

И мировой шум после расстрела сатирического журнала «Эбдо Шарли» или как он там назывался — объясняется не защитой свободы слова, нет, братцы. Светлая память невинно убиенным, но журнал тупой, пошлый и грязный. И юмор его карикатур — вполне сортирный. И когда Святая Троица изображается как групповое анальное совокупление — хорошо бы художника и редактора заставить сожрать весь тираж. И если для кого-то что-то свято — то издеваться над святыми чувствами кого бы то ни было — жлобство и хамство, заслуживающие пресечения.

Но. Вы в ваших исламских странах изображаете или пишете все, что вам заблагорассудится, даже если это нас оскорбляет. Да, нам это не нравится, но в своей стране делайте что хотите, если только это не планы терактов против нас. А уж мы в своей стране — будем делать то, что хотим мы, и не ваше собачье дело нам указывать. Не нравится — валите все вон, на историческую родину, там и живите по шариату. Вы здесь вообще из милости, ваше дело вообще молчать.

Так что грандиозная демонстрация в Париже с главами государств в первых шеренгах — это жалкая и постыдная попытка доказать, что у себя дома мы пока еще хозяева. Ключевое слово — пока.

Да — христианская Европа кончает самоубийством. Да — дерьмоголовые левые политики и «мыслители» придумывают массу глупых и вредоносных правил и ограничений, которые парализуют нашу цивилизацию и позволяют любому отморозку делать что он хочет, издеваясь нам в лицо.

Реальная война исламской культуры и ментальности против христианской все обостряется. Или мы в своем доме будем полными хозяевами — или нас скоро не будет вообще.

Человек, способствующий гибели своей цивилизации — первейший и смертельный враг, которого необходимо лишить возможности распространять трупный яд своих идей на окружающее. Любым способом! — но лишить возможности уничтожать нашу цивилизацию.

Мы сильны, как никогда — но системно, нашей общей головой, больны, как никогда. На всю голову. Запрещающую нам применять нашу силу для нашего же самосохранения.

Преступник должен уничтожаться. И лоно, его породившее, дом, его вскормивший, должны быть разрушены и вышвырнуты вон, чтобы не встать уже никогда.

Вот поэтому — не надо падать со стула, не надо, — я приветствую и одобряю Рамзана Кадырова. Именно такого лидера не хватает сегодня христианскому миру.

Рамзан усвоил с детства: есть только один способ победить — сделать то, что необходимо для победы. Рамзан знает: сила — это не количество, не закон, и даже не правда, и даже не оружие; сила — это то, что побеждает. А мужчина обязан быть сильным, и обязан сделать сильным свой народ и свою страну. Какой ценой? Такой ценой, которая приносит победу.

Кто-то считает его врагом? Ну так сильного врага надо уважать, и надо учиться у него быть сильным. Ты силен и ненавидишь врага? Ну так уничтожь ею.

Были когда-то и мы рысаками. Несли бремя белого человека, и материки содрогались от ритма подкованных сапог.

Платите по счетам. По счетам друзей и по счетам врагов. А иначе скоро будете питаться объедками со стола дикарей.

Убийца должен висеть

О ком речь

Под убийцей здесь понимается тот, кто признан судом виновным в убийстве без смягчающих обстоятельств. Убивший из садистских склонностей, или из корысти, сознательно, с обдуманным намерением. Не из ревности, не в состоянии тяжкого душевного волнения, не по неосторожности, а также не из мести за близкого убитого человека. Он должен быть судим только судом присяжных, и все сомнения в доказательствах трактуются в пользу обвиняемого.

Обозначение проблемы

1. Современный Закон цинично подменяет понятия «человек» и «убийца». Декларируя: «Право человека на жизнь священно» применительно к убийце, он имеет в виду в конкретном случае не жизнь жертвы или любого человека, но именно убийцы. Имеется в виду, что Государство — а через него народ, общество — не имеет права посягать на жизнь убийцы. Тогда следует сформулировать прямо: «Право убийцы на жизнь священно».

2. Тем самым юридически право на жизнь невинной жертвы и ее убийцы приравниваются. Разница в том, что жертва своим правом воспользоваться не сумела, но защитить право убийцы заботится Закон. Государство не сумело сохранить жизнь жертве, но уж жизнь убийце сохранит всеми средствами, имеющимися в его распоряжении.

3. Тем самым фактически Закон отказывается приравнивать жизнь жертвы к жизни убийцы. Одна отнята — вторая охраняется. Из пары «жертва-убийца» в конкретном случае Государство охраняет жизнь убийцы. Равновесие нарушается в его пользу, как и равенство.

4. Жертва не гарантирована от убийства. Убийца гарантирован.

5. Преимущество убийцы перед жертвой очевидно: я тебя убиваю, а они меня — не моги.