Конец Пендрагонов

Друзья сошли вслед за ним на остров неподалеку от башни, и отец Браун, то ли обрадованный встрече с твердой землей, то ли заинтересовавшийся чем-то на другом берегу реки (куда он пристально смотрел в течение нескольких секунд), стал заметно более оживленным. Они вступили в лесистую аллею между двумя изгородями из тонкого сероватого дерева, какими часто огораживают парки или сады, над которыми взад-вперед колыхались темные деревья, словно черные и лиловые плюмажи гигантского катафалка. Башня, когда она осталась позади, приобрела еще более нелепый вид, потому что такие аллеи обычно украшаются двумя привратными башнями, и эта казалась скособоченной. Но в остальном аллея выглядела как обычный подъезд к усадьбе родовитого джентльмена. Она изгибалась таким образом, что дом еще не был виден, и создавала впечатление настоящего парка, гораздо более просторного, чем можно было ожидать на таком маленьком острове. Усталость повела мысли отца Брауна в эксцентричном направлении, и ему начало казаться, что все вокруг увеличивается в размерах, словно в кошмарном сне. Их шествие было безмолвным и монотонным, как в античной мистерии, но потом Фэншоу вдруг остановился и указал на какой-то предмет, торчавший из-за серой ограды, словно застрявший рог неведомого зверя. При ближайшем рассмотрении предмет оказался слегка изогнутым клинком, слабо поблескивавшим в сумеречном свете.

Фламбо, который, как и большинство французов, служил в армии, наклонился над ним и удивленно произнес:

– Это же сабля! Я видел похожие – клинок тяжелый и изогнутый, но короче, чем кавалерийский. Такие носили в артиллерийских войсках, и…

Фламбо не успел договорить, как сабля убралась из проделанной ею бреши, потом опустилась по широкой дуге и с треском разрубила полуразвалившуюся ограду до самого низа. Потом клинок снова блеснул над оградой в нескольких футах впереди и с первого удара рассек ее до половины. Немного поворочавшись, чтобы освободиться (это сопровождалось проклятиями из темноты), он за считаные мгновения разрубил ее до земли. Потом энергичный пинок опрокинул целую секцию штакетника, и в большом проеме обозначились темные заросли кустарника на другой стороне.

Фэншоу вгляделся в зияющий проем.

– Мой дорогой Адмирал! – с потрясенным видом воскликнул он. – Вы… э-ээ… вы обычно прорубаете новую дверь каждый раз, когда выходите на прогулку?

Голос во мраке снова выругался, а затем разразился веселым смехом.

– Нет, – произнес он. – Но я все равно должен как-то снести эту изгородь: она портит вид и заслоняет свет растениям. Никто, кроме меня, не сможет этого сделать. Сейчас я немного расширю парадный вход, потом выйду и поприветствую вас.

И действительно, он снова поднял оружие и двумя мощными ударами повалил очередную секцию изгороди, расширив проем примерно до четырнадцати футов. Через эти широкие лесные ворота он шагнул вперед в угасающем вечернем свете, с серой щепкой, застрявшей на клинке его сабли.

Рассказы Фэншоу о старом адмирале с пиратскими наклонностями сразу же нашли подтверждение, хотя подробности вскоре распались на ряд незначительных отличий. К примеру, он носил обычную широкополую шляпу для защиты от солнца, но ее передний клапан был завернут вверх, а два боковых опущены ниже ушей, так что она напоминала треуголку адмирала Нельсона. На нем был обычный синий камзол без фигурных пуговиц, но сочетание с белыми полотняными брюками придавало ему моряцкий вид. Адмирал был высоким и угловатым мужчиной с размашистой походкой, непохожей на развалочку бывалого моряка, но каким-то образом намекавшей на нее. В руке он держал тяжелый клинок, похожий на абордажную саблю, но вдвое длиннее. Его орлиное лицо с чисто выбритым подбородком выглядело еще более энергичным из-за отсутствия бровей. Казалось, все волосы сошли с его головы после долгой борьбы с буйством стихий. Взгляд слегка выпученных глаз был пронизывающим и настороженным. Остатки тропического загара на его лице лишь отдаленно напоминали насыщенный апельсиновый оттенок. К сангвиническому румянцу примешивался желтый оттенок, который не казался болезненным, но как будто светился изнутри, словно золотые яблоки Гесперид. Отец Браун подумал, что он никогда не видел фигуры, так зримо воплощавшей собирательный образ из приключенческих романов о дальних солнечных странах.

Когда Фэншоу представил своих знакомых хозяину усадьбы, он принялся мягко подшучивать над ним по поводу расправы над садовой оградой и припадка сквернословия. Сначала Адмирал отпускал ворчливые замечания о необходимой, но неприятной работе, но вскоре его смех зазвучал с прежней энергией, и он добродушно произнес: