Конец Осиного гнезда

Лес неожиданно расступился,и нашему взору открылась небольшая деревенька, вытянувшаяся вдоль косогора. По правую сторону понуро и жалко сутулились давно покинутые хозяевами рубленые домики, все казавшиеся на один лад, а по левую — тянулись погреба с присыпанными землей крышами. От деревни веяло нежилым духом. Сиротливо глядели пустыми окнами избы, от частоколов уцелели лишь торчащие колья, на крышах погребов буйно рос бурьян. И не красили обезлюдевшую деревню местами сохранившиеся резные коньки, петухи на крышах, наличники с затейливыми узорами на окнах.

Командир полка протянул руку вперед и сказал:

— Тут и облюбуйте себе местечко для ожидания. Лучше всего забраться в погребок. Надежнее. Но не прячьтесь, а стойте так, чтобы вас можно было сразу увидеть.

Я не понял.

— Видите, в чем дело…-объяснил комполка.- Я по опыту знаю,что гитлеровцы, занимая населенный пункт,как правило, закидывают погреба гранатами.Это надо помнить.

Я кивнул. Совет был полезный.

Комполка обратился к батальонному:

— Кто сейчас в моей прежней землянке?

— Старшина, сержант и парикмахер, — ответил тот.

— Ага… Вот там вы и поместите нашего гостя.

— Есть,- сказал комбат. — Я так и намерен был поступить.

Миновав деревню, мы вошли в лес и направились к большой землянке между четырьмя высокими, с пышными кронами соснами. Землянку покрывал свежий дерн, под ним- толстые бревна в три наката. Неожиданно прорвавшийся сквозь облака луч солнца, клонящегося к закату, яркой полосой лежал на переднем стояке.

Мы спустились в землянку.

Уже немолодой, с обвисшими рыжими усами старшина считал комплект летнего обмундирования, перекладывая его из одной груды в другую. При нашем появлении старшина бросил счет,вытянулся, привычным движением вскинул руку к лихо заломленной пилотке и по уставу представился.

Это был тот самый старшина, о котором говорил командир полка.

Он назвал себя:

— Пидкова.

Землянка была глубокая,просторная,с широкими и прочными нарами вдоль трех стен. Ее меньшая часть отделялась подвешенными к потолку плащ-палатками. Я заглянул туда:чисто,опрятно.На срубе висело зеркальце и несколько открыток, с которых смотрели знакомые лица киноактеров.

— Временного квартиранта к вам привел,- представил меня командир полка. — Это… гм… военный корреспондент. Прошу любить и жаловать.

— Так точно, — ответил старшина. — Я имею указание от товарища капитана.

— Как только фрицы начнут атаковать,- сказал комполка, понизив голос, — вам, старшина, поручается проводить товарища в деревню и выбрать там погреб понезаметнее.

— Есть проводить в деревню и выбрать погреб…

Мы покинули землянку. Командир полка распрощался со мной, пожал руку, пожелал удачи и, оставив меня на попечение комбата, отправился к себе.

— Есть не хотите? — осведомился капитан.

Я ответил,что уже обедал.Он помолчал, затем,глядя в сторону,тихо спросил:

— В первый раз идете туда?

Я пожал плечами.

— Да, да,-виновато сказал капитан.- Мне не следовало спрашивать.У каждого свое.Я только хотел сказать,что к таким вещам, наверное, трудно привыкнуть. Каждый раз должно казаться, что это в первый раз…

В его словах была правда. Несмотря на тренировку и уже приобретенный опыт,я и в этот раз шел на задание с таким же чувством,с каким шел впервые. Да иначе,видимо, и не могло быть.Очень мало сходного было во всех заданиях, непохожая обстановка и разные обстоятельства сопутствовали каждому из них. Но я опять ничего не сказал. Мы присели на сваленную сосну, закурили. Мало-помалу угасал день, и уже исчез последний закатный луч солнца. Вечер был ясный, но быстро сгущались сумерки, заволакивая все вокруг.

Комбат сказал мне, что эти места- его родина, что вот пришлось воевать здесь- кто мог подумать!- затем он принялся подробно описывать прелести здешних мест…

В землянку я вернулся, когда стемнело и на небе высыпали звезды.

Налицо были все обитатели землянки: старшина Пидкова, маленький курносый сержант и миловидная,лет двадцати, девушка, оказавшаяся батальонным парикмахером. Они сидели за жиденьким столом, с кривыми, крест-накрест, березовыми ножками, и аппетитно уплетали из одного котелка крутую гречневую кашу.

— Як хочете исты, товарищ корреспондент,- предложил мне старшина,- то сидайте з нами вечеряти, а як ни, то видпочивайге.

Я есть не хотел и решил отдохнуть.Место мне было уже приготовлено:на нарах постланы две шинели,покрыты плащ-палаткой,а под голову вместо подушки положен противогаз.Я прилег и стал глядеть в низкий потолок землянки. Спать мне не хотелось, хотя в прошлую ночь, в дороге, я спал не больше двух-трех часов.

Старшина старательно облизал деревянную ложку, засунул ее за голенище сапога, выбрался из-за шаткого стола и сказал:

— Видтого козак и гладок,що поив, та и на бок.

Но он лег не сразу, а принялся оправлять коптилку,смастеренную из стреляной артиллерийской гильзы. Он отщипнул черный нагар, подправил фитиль, и в землянке стало чуть-чуть светлее. Затем он лег, а рядом с ним расположился и сержант.