Конец осиного гнезда

Саврасов охотно рассказал, как рассказал бы любому другому, пришедшему к нему с паролями. Этот второй человек — бывший прораб одной из подмосковных гражданских строек. Инженер-строитель по опыту, но без диплома. Судился по уголовному делу, после заключения долго не мог обосноваться в Москве и получить прописку, но перед самой войной ему удалось это. Живет на частной квартире в районе Тимирязевской академии.

— О нем мне ничего не говорили, — деловито сказал я. — Так вы говорите, человек он ненадежный?

— Ненадежный, — кивнул Саврасов. — Этот тип привык к большим деньгам и очень избалован ими. За деньги, тем паче за хорошие деньги, которых у него теперь нет, он не остановится ни перед чем. Использовать его постоянно очень опасно, он пригоден лишь для эпизодической работы. Пьяница. А пьяницы, с одной стороны, весьма нам полезны, но с другой — опасны, неосторожны. Поэтому использовать его можно с оглядочкой. Я виделся с ним перед отъездом из Москвы. Он озабочен получением документов, которые освободили бы его от призыва в армию. Воевать не хочет.

— Понятно, — сказал я. — Еще кто?

— Все. Больше нет. Война все перемешала, раскидала людей.

«Негусто у тебя, оказывается», — решил я про себя и сказал:

— Значит, сами вы ничего не сделали, чтобы восстановить положение? А как вы живете материально?

— Живу неплохо, но можно было бы и получше, — усмехнулся Саврасов.

— Это дело легко поправимо…

— Что вы сказали? — Саврасов подался немного вперед.

Я прямо не ответил на вопрос и продолжал:

— Давайте договоримся так… — тут я почесал переносицу, будто что-то соображая. — Все, что вы считаете нужным сообщить Гюберту, набросайте себе для памяти, чтобы завтра подробно рассказать мне. Хватит времени до завтра?

— Безусловно.

— Отлично. Завтра же я сниму деньги с аккредитива и вручу вам. Тут с этим делом нетрудно?

— Как вам сказать. Жмутся, конечно. У вас большая сумма?

— Сорок…

— Ого! Ну что ж… Я вам подскажу, в какие кассы обратиться.

— Договорились, — весело сказал я и встал.

— Позвольте! — спохватился Саврасов и тоже встал. — А что вы делаете вечером?

— Ничего. Если не возражаете, давайте поужинаем у меня в номере и поболтаем.

— Ради бога, я с удовольствием. Вечер и у меня свободен. А где ваша комната?

— Внизу, под вами… — Я назвал номер.

Не прощаясь с Саврасовым, я вернулся к себе, вытащил из чемодана сверток с нехитрой закуской и немного подкрепился. Потом прилег на диван и перебрал в памяти всю беседу с Саврасовым. Записывать я по уже укоренившейся привычке считал нецелесообразным. Да в этом сейчас и не было нужды: память служила мне пока безотказно.

Потом я набросал план дальнейших действий.

Погруженный в раздумье, я не заметил, как уснул, и проснулся от стука в дверь. В комнате царила темнота. Я вскочил и зажег свет.

Вошел Саврасов.

— Отдыхали? — спросил он, энергично потирая руки.

— Немножко.

— А вы посмотрите, что делается на дворе. — Саврасов раздвинул шторы.

Я тоже подошел к окну. В заплаканное окно глядел слякотный сумрак. По запотевшим стеклам змеились дождевые струйки.

— Бож-же мой, какая гадость! — передернув плечами, воскликнул Саврасов и отошел от окна. — В такую погодку даже лягушки могут схватить воспаление легких!.

Мы долго сидели за столом у окна. Незатемненная улица выглядела неуютной и неприветливой. Торопливо сновали пешеходы, прижимаясь к стенам домов.

Беседа наша затянулась. Вначале я рассказывал Саврасову разные были и небылицы о жизни в оккупированных гитлеровцами городах. Он слушал с интересом, задавал множество вопросов и, кажется, убедился в моей полной осведомленности. Затем я осторожно попытался узнать, какая среда взрастила и воспитала такого отщепенца и предателя. Но мои попытки проникнуть в прошлое Саврасова успехом не увенчались. Прошлого он не касался и, как мне показалось, даже избегал тронуть его. То ли это была осторожность, то ли черта характера, я так и не определил. Зато о заводе Саврасов рассказал очень пространно; он действительно был хорошо информирован, и это делало его особенно опасным врагом. Тем скорее надо его обезвредить. Но от этого корня могли появиться и ростки… Я воспользовался рассказом Саврасова об уральских делах.

— Вы пробовали искать людей, которые могли бы пригодиться нам здесь?

Саврасов снисходительно посмотрел на меня.

— А как вы думаете? — сказал он.

— Я ничего не думаю, — в тон ему ответил я. — Я интересуюсь.