Конец Мрачности

— Вы доверили мне свою дочь, — произнёс я, встав рядом с ним, — а я не уберёг её. Никакие слова не простят меня, да и не заслуживаю я прощения…

— Я не виню тебя, зять мой, — еле слышно проговорил де Блейт, так и не повернувшись в мою сторону. — Великий показал мне твою ярость… Я видел твои чувства… у меня нет права винить тебя. Всё-таки боги правы. Это был выбор Тиары, героический и достойный выбор.

Вот как? Бог Баланса транслировал в голову Адепта всё, что происходило между мной, Мавией и другими богами? Как мило с его стороны…

— Спасибо, Господин де Блейт.

— Не стоит, — проговорил он и, развернувшись, шаркающей походкой направился к выходу из шатра. — Я зайду ещё сюда до того, как Мавия заберёт тело моей дочери.

Через несколько секунд пола шатра колыхнулась за его спиной. Я остался наедине со своей супругой.

— Спасибо тебе за всё, что ты сделала, — прошептал я, склонившись над её лицом. — Не для Зуртейна, а для меня. Время, проведённое с тобой, было лучшим, что случалось в моей жизни… в моих жизнях, во всех мирах. Спа… — мой голос дрогнул, а из глаз против воли выступили слёзы. — Спасибо, любимая… Спасибо и прощай, — я поцеловал её холодные губы и, развернувшись, быстро зашагал к выходу. Сердце сжимали холодные руки необъятной тоски. Казалось, ещё немного, и они раздавят его.

Хотя это не худший вариант. Так я смогу действительно присоединиться к своей жене.

Глава 14 Собрание

Выйдя из шатра, в котором лежала Тиара, я без стеснения уселся на траву рядом с ним. Плевать, что обычные люди увидят меня в таком состоянии — несмотря на моё тело и мою силу, в душе я тоже обычный человек. Я потерял жену, и сейчас мне всё равно, что высшее командование не имеет морального права показывать свои эмоции.

Не знаю, сколько я просидел, повесив голову, прежде чем на траву рядом со мной опустился Берг. Повернув голову в его сторону, я молча кивнул. Он ответил мне тем же и протянул открытый бурдюк, который держал в руках.

Причин отказываться от вина не было, так что я сделал большой глоток и вернул заметно полегчавший бурдюк Бергу. Он тоже выпил и уставился на затянутое тучами небо. Через какое-то время снова протянул мне вино, и только когда я опять выпил, произнёс:

— Понимаю, что от слов не особо легче, но всё же порой лучше с ними, чем без них. Я скорблю вместе с тобой. Вместе с тобой горюю, но, конечно, боль от потери друга, терзающая меня, не сравнится с той болью, что ты испытываешь. Поверь мне, я знаю, о чём говорю, ибо сам хоронил жену, — он замолчал, покачал из стороны в сторону бурдюком и, смочив горло, продолжил: — Ты можешь принять в штыки то, что я сейчас скажу, но молчать я не стану. Утер, друг мой, прошу тебя, не запирайся в себе. Осталась куча нерешённых вопросов, которые требует твоего внимания. Сосредоточься на них, и они помогут тебе хоть как-то отвлечься от твоей боли.

— Спасибо, Берг, — отозвался я и хлопнул его по плечу. — Попробую. Но не сегодня. Пока она ещё здесь, — кивком головы я указал на шатёр, — хочу побыть рядом.

— Да, конечно, я понимаю, — согласился он и, оставив мне бурдюк, удалился. К слову, далеко Берг не ушёл, а занял позицию так, чтобы никого лишнего ко мне не подпускать.

Но, были те, кто без труда прошёл мимо моего стража.

Например, Хиллиса. Богиня Здоровья без лишних слов приступила к моему лечению. Раны начали медленно затягиваться, а боль в теле проходить. Когда целительница уходила, я поблагодарил её.

— Не стоит, — отозвалась она и исчезла.

Через какое-то время меня навестил Старик. Фигура в сотканном из Тьмы чёрном балахоне замерла надо мной, не торопясь начинать разговор. Чем раздражала.

— Так и будешь молчать? — бросил я. — Тебе, в отличие от той же Хиллисы, это не очень идёт.

— Прости, волхв, думал, как лучше начать или что лучше сказать. Но так и не смог решить. Поэтому скажу огромное спасибо за всё, что ты сделал для Зуртейна. Я не очень хорош в поддержке разумных. Да я уже и объяснял тебе позицию древних…

— В курсе, — холодно ответил я, — жизнь и смерть идут рука об руку, и то, и другое естественно, и вместе они баланс. Я знаю, что Древним плевать на жизнь конкретного человека. Подумаешь, где-то умер, где-то родился.

— Да, ты прав, — немного растерянно кивнул Старик. — Да… вот только так было раньше. Когда разные Древние появлялись перед разумными. Теперь же, когда я один представляю всех Древних, я… Я чувствую иначе. Мне горько оттого, что умерла Тиара. Мне горько оттого, что ты сейчас страдаешь. Уверен, то, что я испытываю — мелочь по сравнению с людскими чувствами, вот только этой мелочи раньше у Древних не было. Поэтому эта мелочь для меня и не мелочь вовсе.