Конец лета

Вероника села на свой стул, вздохнула и полистала блокнот в поисках пустой страницы. От досады ее движения стали нетерпеливыми. Она кивнула Эльсе (седина, жемчужины горя), чтобы та начинала рассказ о дочери. Получила в ответ удивленную мину, но лишь через несколько мгновений сообразила, что именно озадачило Эльсу: Вероника забыла представиться и начать со своей собственной истории, как это всегда бывало. Вероника покосилась туда, где обычно стоял Рууд, надеясь, что он не заметил ее оплошности. К счастью, его там не было.

Эльса успела добраться до середины рассказа о дочери, когда дверь открылась и не торопясь вошел тот блондин. Одет он был так же, как в прошлый раз; когда первое ее удивление улеглось, Вероника осознала, что не отрываясь смотрит ему в лицо.

Он, извиняясь, кивнул и тихо проскользнул к свободному стулу; Вероника заставила себя отвести взгляд. Она быстро нашла распечатку фоторобота, которую спрятала в конце блокнота.

Сходство все-таки было очевидным, хотя ее взбудораженные мозги с субботы и успели его преувеличить. Однако внимательный взгляд замечал, что нос и лоб у блондина чуть другие, а глаза посажены ближе, чем на фотороботе. Но большинство, посмотрев на фоторобот с расстояния в несколько метров, наверняка стали бы утверждать, что речь идет об одном и том же человеке. Сейчас Вероника никак не могла этого проверить. Она лишь искоса поглядывала на блондина, который делал вид, что слушает рассказ Эльсы. Она пыталась вызвать в памяти жесты и гримаски Билли и сравнить их с жестами блондина. Но блондин сидел спокойно, не давая ей такой возможности. К тому же Вероника пыталась сравнивать ребенка со взрослым мужчиной.

Эльса закончила говорить, но Вероника осознала это лишь через несколько секунд. Она извинилась, выдавила из себя пару банальных вопросов и передала слово следующему участнику. Затем Вероника высидела еще семь мучительных свидетельств, стараясь не разглядывать блондина в упор. Она не давала рассказам затянуться, пару раз даже весьма резко закруглила их, и все же когда подошла очередь блондина, стенные часы показывали, что до конца сессии осталось всего несколько минут.

К этому моменту блузка у нее приклеилась к спине, ладони стали мокрыми, а в горле, наоборот, пересохло.

Блондин начал уже знакомый рассказ. «Здравствуйте, меня зовут Исак. Когда я был маленьким, пропал без вести мой лучший друг. После этого мир для меня изменился навсегда…» Вероника по голосу слышала, что блондин готов закончить там же, где закончил в прошлый раз. Он даже искоса поглядывал на часы. Вероника решила нарушить правила и перебила его, уточняя подробности.

— Исак, где прошло твое детство?

Он запнулся и на миг даже смутился. А потом улыбнулся ей. Приятная улыбка; Вероника, сама того не заметив, улыбнулась в ответ.

— В сельской местности. Довольно далеко отсюда.

— А твои родители когда-нибудь говорили с тобой о твоем исчезнувшем друге?

— Нет, никогда. Я рос в приемной семье. Случай с… — Он взмахнул рукой, и у Вероники перехватило дыхание — вот сейчас он произнесет имя ее младшего брата. Но Исак продолжил: — …моим другом произошел до того, как меня усыновили. На самом деле все это — лишь давние воспоминания о неразгаданной загадке. Потому-то она меня и не отпускает.

Последняя фраза впилась Веронике в сердце, как сосулька. Молодой человек задержал на ней взгляд голубых глаз, и комната поплыла перед ней. Исчезли складные стулья, исчезло всё — остались только он и она. К горлу подступили рыдания, подбородок задрожал…

— Спасибо, сеанс окончен. — Голос у Рууда был жесткий. Вероника, к своему удивлению и испугу, увидела такое же жесткое выражение и у него на лице.

Она заторопилась было к блондину, но Рууд шагнул ей навстречу. Легко, но решительно взял повыше локтя и заставил остановиться. Люди выходили из комнаты, Рууд приветливо улыбался им, и Вероника заставила себя делать то же самое. Она не позволяла себе смотреть в удаляющуюся спину блондина. Не пыталась разглядеть, какие сигареты он вытащил, едва выйдя за дверь — не красную ли пачку «Принс»?..

— Вероника, нам надо поговорить, — сказал Рууд.

Глава 18 Лето 1983 года

Едва открыв дверь кабачка, Монсон понял, что совершил ошибку. Надо было прежде посмотреть на машины на парковке, прикинуть, сколько человек съехалось сюда пообедать, и выбрать какое-нибудь другое место. Но он торопился, хотел избежать репортеров и потому, накинув поверх формы гражданскую куртку, рысцой пробежал через площадь.

И вот теперь он стоит в дверном проеме, и почти все собравшиеся смотрят на него. Естественно, Монсон узнал почти всех. Мёллер-Торгаш, Курт-Маляр, Кристин из банка и ее коллега с длинными красными ногтями. Чуть позади — пара человек из муниципалитета. Но больше всего Монсона встревожила компания, собравшаяся за столиком у двери.