Конец лета

Иногда девушкам приходилось бросать занятия из-за отсутствия средств, их родители больше не могли себе позволить тренировки. Эти фигуристки просто исчезали, и всем оставалось только догадываться, где они и почему уехали.

Но никому не придется гадать, почему уехала Эми. Все поймут - она была недостаточно хороша, она провалилась.

Эми знала, что скажут родители. Что нужно закончить год, что деньги значения не имеют, что важно не бросать начатое. "Я не бросаю! - выкрикнуло ее сердце. - Никто не работал больше меня. У меня просто не хватает способностей. Я никогда не осилю эти дурацкие прыжки".

Она не могла вернуться в Делавэр, нет, только не с семнадцатым местом.

- Твой рейс сегодня днем? - спросил ее отец. - Хочешь, чтобы мы встретили тебя в Делавэре?

- Это не поможет. - Она все еще плакала. - Ничто не поможет!

- Тебе, вероятно, и не поможет, - твердо сказал отец, - но поможет нам, даст нам почувствовать, что мы что-то делаем. Завтра в восемь утра у меня занятия, я не могу их отменить, но как только они закончатся, я вылечу к тебе.

Ее родители не видели катания дочери больше года. Они редко приезжали на соревнования, и Эми этого от них и не ждала. Они совсем не походили на все остальные семьи фигуристов. Тем не менее, когда после соревнований она вернулась в Делавэр, ей сказали, что ее отец звонил в дирекцию. Ее тренеры поменяли расписание, и на следующий день он приехал - высокий, гибкий мужчина с густыми темными волосами. Она поняла, что он долетел до Филадельфии, а там взял напрокат машину.

- Эми очень миленькая фигуристка, - услышала она обращенные к нему слова тренера. - У нее такие чудесные длинные руки и ноги, прекрасная линия, и она очень хорошо держится. Мы придали ей очень аристократический вид.

Эми не хотела быть "очень миленькой фигуристкой". Она хотела быть лучшей. Она хотела победить!

- Позвольте мне посмотреть, как она катается, - сказал ее отец.

Он стоял у бортика, слегка опираясь о него и сцепив руки. На нем был твидовый пиджак, бледно-голубая рубашка и трикотажный галстук цвета морской волны. Странно было видеть отца на тренировке. Фигурное катание было миром матерей. Даже там, где она жила, отца семейства почти не видели. Он работал в двух местах, чтобы платить за обучение дочери.

Воздух на катке был разреженным, свет тусклым и искусственным, прохлада стояла, как в морозильной установке. Эми откатала свою короткую программу, потом произвольную. Когда она подъехала к бортику, взгляд отца казался мягким, но о чем он думал, сказать было трудно.

Он коснулся ее лица:

- Ты такая красивая.

Ей все время это говорили - как ей повезло, что она красавица.

- Этого недостаточно, папа.

- Знаю. А теперь скажи, кто выбирал тебе музыку? - спросил он.

- Тренеры.

- А что насчет "аристократического" вида, который тебе полагается иметь?

- По-моему, это из-за того, что я не могу прыгать.

Он улыбнулся:

- Это и означает "аристократичность"? Отсутствие способности к прыжкам?

- Они говорят об элегантности, сдержанности, безмятежности и тому подобном.

- Что ж, милая, готов побиться об заклад, что эти люди не знакомы с аристократами, что дает нам преимущество, потому что мы с тобой знакомы.

- Да? - Она озадаченно посмотрела на него. - А, ты говоришь о маме?

Мамин дедушка был графом, и когда мама Эми писала письма своей матери, то адресовала их "леди Фебе Кук". Эми толком не знала, что это значит мама, казалось, никогда не считала это важным, - но звучало это и вправду аристократично.

- Ну и как, ты считаешь, что тебе надо попробовать кататься в стиле твоей матери? - спросил отец.

Смех Эми был слабым, слабым и неуверенным, но все же это был смех.

- Нет.

Матери других фигуристок приезжали на сверкающих чистых автомобилях и тщательно одевались, даже когда приходили посмотреть самую раннюю тренировку, они были накрашены, а их блузки аккуратно отглажены. Мать Эми водила потрепанный фургончик. Ее драгоценности перешли к ней по наследству своеобразные изделия в стиле ар-деко, которые она носила, не слишком задумываясь, подходят ли они к ее одежде. Эми и представить себе не могла, что можно кататься в мамином стиле.

- Поэтому давай забудем об этом "аристократическом" виде, - сказал отец. - Может, твоя мать и аристократка, но ты обычная американская девчонка, в жилах которой течет красная кровь. А теперь позволь мне посмотреть на других девочек, чтобы я понял, что ищу.

Эми надела на коньки чехлы и села рядом с отцом на дешевых местах. Весь следующий час они наблюдали за ее подружками. Некоторые из их программ она знала почти так же хорошо, как свою, и подсказывала отцу, на что обращать внимание.

- А сейчас смотри, как высоко она прыгнет... Видишь, какое у нее плотное вращение... как чисто она приземлилась.

- Эми, пожалуйста, - попросил он, - перестань говорить о прыжках. Я устал о них слушать, - Но прыжки - это все, папа. Остальное не в счет.

Он сделал ей знак, чтобы она сидела тихо.