Конец «Крота»

Конспиративный контакт в Москве — дело нешуточное. Но Питер Николс был уверен в себе и заверял Плахова, что если он будет строго следовать инструкциям и рекомендациям ЦРУ, риска и опасности для него не будет. Они легко сумеют обыграть русскую контрразведку. Льву Плахову очень хотелось в это поверить. «Блажен, кто верует!» Самоуверенность может обойтись недешево. И с одной стороны, и с другой.

Человек не в состоянии держать в памяти правила и инструкции на все случаи жизни. И «Пилигрим» не мог, конечно, запомнить те инструкции, которые ему были даны в Бангкоке для связи с московской резидентурой Центрального разведывательного управления, не говоря уже о тех знаниях, которые должны были помочь ему расшифровывать радиограммы ЦРУ или исполнять шифром и тайнописью письма со своей информацией в адреса разведки.

Поэтому все самое существенное было изложено в так называемом «плане связи», который умелые мастера из ЦРУ втиснули миниатюрным текстом в несколько листочков из быстрорастворимой бумаги. Их можно было почти мгновенно уничтожить в воде или просто проглотить без вреда для здоровья. Листочки спрятали в потайное отделение футляра для очков, с которыми Плахов, страдая близорукостью, никогда не расставался.

Имелось и другое снаряжение, которое «Пилигриму» нужно было прятать от чужих глаз и надежно хранить: шифроблокноты и несколько конвертов писем на подставные адреса ЦРУ, специальные шариковые ручки для нанесения тайнописи, небольшого размера электронная приставка к японскому радиоприемнику «Сони». Его вручили «Пилигриму» в Бангкоке и предназначался он для прослушивания передач ЦРУ. Приставка к радиоприемнику имела особое назначение: она должна была фиксировать тайные передачи и вносить их содержание в память прибора.

Все это шпионское снаряжение было искусно заделано в фотоальбом с видами Бангкока и в объемистую книгу о Таиланде. Конечно, сам радиоприемник не было необходимости прятать — «Сони» уже появились в Москве вполне легально, хотя доставались немногим и были предметом вожделения остальных.

В багаже «Пилигрима» хранилось еще кое-что, не имевшее, казалось, прямого отношения к технологии связи агента с Центральным разведывательным управлением, но это «кое-что» тоже было необходимо тщательно скрывать от посторонних. Это была ампула с «чудодейственным лекарством», искусно вмонтированным в авторучку. «Лекарство забвения», — сказал Питер Николс русскому вице-консулу на одной из встреч в Бангкоке. «На всякий случай, резидент чувствовал некоторую скованность, вручая «подарок» агенту, — но знаете, может пригодиться в чрезвычайных обстоятельствах, когда не будет иного выхода. Вы ведь сами намекали на это. Действует очень быстро и совершенно безболезненно. Уверен, правда, что «лекарство» вам никогда не понадобится. У нас стопроцентно надежная система работы».

Вот такой «багаж» и вез сейчас Лев Михайлович Плахов из Бангкока в Москву, рассчитывая немножко на счастливое везенье и на свой дипломатический паспорт.

Ясенево

По утрам и в конце рабочего дня на территории Первого Главного управления КГБ в Ясеневе царило привычное столпотворение. На работу прибывали офицеры и служащие разведки, мужчины и женщины, люди молодые и зрелого возраста. Многие приезжали на своих автомашинах. Остальные — в специальных рейсовых автобусах. Для высших руководителей разведки на территорию комплекса, огороженную высоким забором, существовал отдельный въезд. Ничто не должно было мешать им и другим сотрудникам разведывательной службы вовремя быть на своем рабочем месте.

У Ясенева и Лэнгли немало общего: штаб-квартиры разведки расположены в пригородах столиц своих государств — «вдали от шума городского» и подальше от любопытных глаз. И в Ясеневе, и в Лэнгли служба охраны бдительно следит за безопасностью и порядком; и в Москве, и на берегу Потомака основные административные помещения разведки размещены в семиэтажных зданиях. Оба здания специально построены такой высоты, чтобы их не было видно: в советской столице — со стороны Московской кольцевой дороги, в Вашингтоне с автострады, ведущей в южные штаты.

Сегодня Лэнгли и Ясенево перестали быть загадкой. Тайну Вирджинского леса быстро раскрыли вездесущие американские журналисты. Им помогли своей информацией сотрудники ЦРУ, порвавшие с «компанией». И «секрет» Ясенева недолго оставался секретом и выплыл наружу, как только на Западе оказались перебежчики, решившие обменять известные им тайны на вполне осязаемые доллары.

Вот тогда-то в Москве, видимо, и сняли запрет на «этажность» Ясенева, и на территории штаб-квартиры советской разведки появились высокие здания, хорошо видимые не только американским разведывательным спутникам, но и из автомашин, курсирующих по московской кольцевой автомобильной дороге.

У Льва Михайловича Плахова была автомашина «Жигули». Скоростной, подвижный, юркий «жигуленок» неяркого серого цвета хорош и в Москве, и для загородных поездок.