Конец игры

Хотя, если присмотреться, спокойствие коллег все же напускное – слишком уж сильно изменился командный пост старого фрегата. Пьер не пожалел денег на переоснащение, и теперь главное помещение корабля, его «мозг», превратилось в трудно описываемое нечто. Вернее, описать-то как раз легче легкого: обширный полусферический зал с абсолютно гладким антрацитово-черным покрытием и равномерно разбросанными вдоль стен креслами операторов, больше похожими на защитные противоперегрузочные коконы. В общем, именно эта минималистская обстановка и не позволяла наметанному взгляду распознать капитанский мостик. Где, спрашивается, многочисленные пульты с не менее многочисленными мониторами? Где «трон» – капсула вахтенного пилота? Где дисплей на всю стену? Да и стена, собственно, где? Не считать же таковой вогнутую внутреннюю поверхность сферы? А традиционный «уголок отдыха» – закуток с диванчиком и неизменном фикусом в керамическом (обязательно!) горшке? Это что же получается, фильмы про отважных космолетчиков врут?! Забавное, короче, ощущение. И ведь не в первый раз в рубке, а все равно задавленное стереотипами мышление выкидывает один и тот же фортель. Что уж про остальных, опытных космических волков, говорить? Это и называется разрыв шаблона.

Конечно, новое оборудование уже испытано, прогнаны все возможные тесты, все заинтересованные лица прошли соответствующую переподготовку, от души позанимались на тренажерах, но… все-таки волнительно. Первый по-настоящему серьезный пуск еще только предстоит, хоть и через каких-то десять – пятнадцать минут. От этого, кстати, еще сильнее коленки трясутся. Еле сдерживаюсь. Спасибо соседям по короткой шеренге – ходовая вахта по нынешнему штатному расписанию состояла всего из шести человек. Капитан седьмой, но сегодня ему отведена роль стороннего наблюдателя. Впрочем, он все равно главный – ему, и только ему, предстоит оценить работу системы в целом, для чего и нужно быть вне ее.

– Парни, готовы? – Пьер окинул нас внимательным взглядом – без тени насмешки, что для вечно ироничного капитана было весьма нехарактерно, – и привычным движением одернул пилотский комбез. – Юми, активируй управление.

– Есть, капитан! – донесся сразу со всех сторон мелодичный голос админши. – Операторы могут занять рабочие места. Система активирована. Жду подтверждение.

– По местам стоять, предстартовая готовность! – рявкнул вдруг дражайший шеф, и мы, все шестеро, порскнули к постам, оставив капитана в гордом одиночестве в самом центре рубки.

Полудюжина затянутых в одинаковые серые комбезы фигур рассредоточилась по залу, заняв ровно половину кресел-коконов – в остальных разместятся сменщики, когда настанет их черед заступить на вахту. В отличие от традиционных рубок новая система позволяла обойтись без специализированных рабочих мест – все посты равноценны, функционал их целиком и полностью зависел от полномочий оператора, то бишь от зашитого в коннектор пакета программ. Вообще-то маленькая финтифлюшка, совмещенная с наушником и весьма напоминавшая устаревшую беспроводную гарнитуру для мобильника, официально называлась «приемо-передающий модуль автоматизированной системы управления постом…» и далее согласно штатному расписанию, но Денисов сразу же заявил – коннектор, он и на Венере коннектор, и нечего язык ломать. Все его горячо поддержали, словечко прижилось, а сам приборчик, который настраивался на каждого носителя индивидуально, стал неотъемлемой частью экипировки всех членов экипажа, занятых на дежурствах в ходовой рубке. Впрочем, как и горошина второго наушника, и – самое главное новшество – контактные линзы с весьма хитрой начинкой.

Кресло, именуемое «постом номер семь», заключило меня в мягкие объятия, ненавязчиво зафиксировав целой паутиной ремней, и я заученным движением сунул руки в перчатки, покоившиеся на подлокотниках. На самом деле, конечно, никакие это не перчатки, а продвинутые манипуляторы виртуального рабочего пространства, преобразующие даже самые малейшие движения кисти в управляющие импульсы. У десантуры в навороченные версии боевой брони похожая система встроена, разве что вместо линз-дисплеев используется забрало шлема. Я знаю, мне Тарасов рассказывал. Самому, конечно, пользоваться не доводилось. Хотя теперь наверстаю.