Конец игры

– Конечно же, я не знаю всего, – запротестовал Римо.

– А я знаю, – отрезал Чиун.

И на этой ноте он закончил свою речь утверждением, что Римо должен слушать все, что ему говорят, в будущем – так, как должен был бы слушать в прошлом.

Чиун представлял собой не единственную проблему, с которой Римо пришлось столкнуться после исполнения иранского задания. У портье в гостинице его ждало сообщение. Ему звонила тетя Кэтрин. А значит, Римо должен был позвонить по известному ему номеру – такому, звонок по которому автоматически включал кодирующее устройство, исключавшее подслушивание.

На его звонок ответили далеко к северу от того места, где он сейчас находился. Трубку сняли в санатории, стоявшем на берегу залива Лонг-Айленд. В штаб-квартире.

– Где вы пропадали? Римо, Белый Дом в отчаянии. Мы обещали обеспечить его охрану в течение ближайшего, самого критического месяца, а потом вы вдруг взяли и пропали.

– Они имеют охрану, – ответил Римо. – Лучшую охрану, какую только можно вообразить.

– Римо, Белому Дому пришлось окружить все здание, перегородить все подходы к нему бетонными баррикадами, чтобы не дать подъехать грузовикам, начиненным взрывчаткой. А это значит, что они публично перед всем миром признали свою слабость. Но мы знаем, что есть группы добровольцев, которые готовы расстаться с собственной жизнью, но убить президента США. Мы не можем остановить их, используя обычные силы наших спецслужб. Вы заверили нас, что президент будет в безопасности. Где вы сейчас?

– Дома. Точнее, в таком месте, которое служит мне домом на этой неделе.

– А как насчет охраны президента?

– У президента самая лучшая охрана, какая только может быть, – ответил Римо.

– Но он ее не видит. Где охрана?

– Если он ее не может видеть, это еще не значит, что ее нет.

– Пожалуйста, не становитесь корейцем, когда разговариваете со мной, Римо. У нас проблемы с иранскими камикадзе, поклявшимися убить президента.

– Смитти, – с величайшим терпением произнес Римо. – Не волнуйтесь вы об этом, ладно? Об этом уже позаботились.

Доктор Харолд В. Смит, говоря с Римо, видел перед собой только телефонный аппарат. Раз Римо сказал, что об этом позаботились, то значит, об этом позаботились и говорить не о чем, и теперь Смит хотел побыстрее прервать разговор. Если говорить по этой линии дольше, чем это действительно необходимо, то увеличивается риск подслушивания, не взирая ни на какие шифровальные устройства, а в последние дни Смит все больше и больше беспокоился о сохранении секретности своей организации, КЮРЕ.

За те годы, что Харолд В. Смит руководил КЮРЕ, он очень постарел. Рука была уже не столь тверда, да и движения не столь проворны. Даже широта мысли немного притупилась. Но что на самом деле постарело – так это его дух. Он устал.

Может быть, причина была в том, что когда организация только-только создавалась, с ней было связано так много надежд. Секретное агентство, которое должно было работать вне рамок конституции борясь с врагами Америки. В один прекрасный день общество должно было полностью избавиться от преступников. Это была великая цель, но ее так и не удалось достичь. Неустанная борьба КЮРЕ позволяла держаться с преступным миром на равных, а когда для усиления в борьбу был введен Римо, который должен был наказывать тех, кто тем или иным образом избежал законного наказания, то какого-то принципиального улучшения все равно не произошло. Лодка тащила много воды. Это было не движение вперед, а просто вопрос выживания, – и все это вместе взятое превратило Смита в усталого старого человека, который слишком о многом беспокоится.

Но за все эти годы еще ни разу не было так, чтобы Римо сказал, что о чем-то позаботились, если об этом не позаботились.

– Хорошо, – сказал Смит. – Я сообщу ему.

Он положил трубку и выглянул в окно – окна санатория Фолкрофт позволяли видеть то, что происходит снаружи, но не позволяли снаружи заглянуть внутрь. Вода в заливе Лонг-Айленд пенилась, темные тучи клубились в небе, а яростные порывы ветра прижимали неразумные парусники к берегу – туда, где им следовало бы быть уже час назад. Во рту у Смита пересохло. Он посмотрел на свою руку. Она была в пятнах – это от старости. Наставник Римо тоже стар, но на вид совершенно не стареет. И Римо, похоже, не стал старше ни на один день. А он, Смит, состарился. Но волновало его не старение тела, а то, что сознание стареет быстрее. Он уже не надеялся на себя.

Он выдвинул ящик стола, снял трубку маленького красного телефона и принялся ждать. Он узнал голос. Так, как узнало бы его и большинство американцев. Это был голос президента.

– Сэр, – сказал Смит. – Обо всем позаботились.

– Но где он? Я его не видел.

– О деле позаботились. Эти бетонные баррикады, воздвигнутые против грузовиков, больше не нужны.

– Предполагалось, что вы пошлете его сюда, чтобы он охранял меня. Я его не видел, – повторил президент.

– Он справился с делом, сэр.

– Я понимаю, что это звучит глупо, но он что, может становиться невидимым?

– Я не знаю. Он может предугадать направление взгляда, но ничего определенного я сказать не могу, – ответил Смит.