Конец эры

— Им пришлось, — сказал я. — Их мучает клаустрофобия, когда они находятся в одном и том же теле слишком долго; им нужно постоянно подчинять новых существ. — Кликс закатил глаза. — Это правда, — сказал я. — Хет мне рассказал. Нет, правда, они же знали, что мы пробудем здесь три полных дня; так долго болтаться по округе в наших телах для них, должно быть, всё равно, что для нас — застрять на неделю в аэропорту. Конечно, они вышли из нас; они знали, что всегда могут войти снова, если не добром, то силой.

— Ты во всём выискиваешь самый плохой вариант, — сказал Кликс.

Теперь глаза закатил я.

— Эти существа могут распасться на такие маленькие компоненты, что ты их не разглядишь и в электронный микроскоп. Как только они окажутся на Земле двадцать первого века, загнать джинна в бутылку будет уже невозможно. Решение взять их с собой в будущее необратимо, как решение открыть ящик Пандоры.

— Двусмысленная метафора, — сказал Кликс. — Кроме того, решение оставить их здесь точно так же необратимо. У нас лишь одна возможность спасти хетов.

— Мы не можем так рисковать, — я выпятил челюсть. — Я убеждён — убеждён — что хеты — злобные, гм, твари.

Кликс отпил кофе.

— Ну, сказал он, — нам прекрасно известно, насколько надёжны твои выводы.

Я ощутил в желудке неприятное завихрение.

— Что ты этим хочешь сказать?

Он снова отпил кофе.

— Ничего.

Мой голос предательский дрогнул, когда я произносил следующую фразу.

— Я хочу знать, на что ты намекаешь.

— Да ни на что, — он делано улыбнулся. — Забудь.

— Скажи!

Он вздохнул и развёл руками.

— Ну, в общем — вся эта бодяга вокруг тебя и Тэсс. — Он на секунду встретился со мной взглядом, но тут же отвёл глаза. — Ты весь из себя такой благородный, судья и присяжные в одном лице, обвиняешь меня в том, чего я не делал. — Его голос стал тише. — Мне просто это не нравится, вот и всё.

Я не мог поверить своим ушам.

— В том, чего ты не делал? — презрительно повторил я. — Ты отрицаешь, что крутишь с ней шашни?

Его взгляд снова упёрся в меня и теперь уже не отрывался.

— Теккерей, вбей, наконец, себе в свою тупую башку: Тэсс не замужем. Разведена. Как и я. — Он помолчал. — Когда сходятся двое одиноких людей, это никакие не шашни.

Я махнул рукой.

— Семантика. Кроме того, вы с ней крутили ещё до того, как наш брак распался.

Голос Кликса наполнился истинным возмущением.

— Я и пальцем к ней не прикасался, пока вы не стали друг для друга такими же ископаемыми, как твои дурацкие динозавры.

— Херня. — Я опустил руку на лабораторный стол. Честно говоря, я не вовсе не хотел ничего такого, но разложенные на нём инструменты задребезжали. — Тэсс получила развод третьего июля 2011. Вы с ней начали кувыркаться задолго до этого.

— Эта дата — чистая формальность, и ты прекрасно это знаешь, — сказал Кликс. — Твоему браку пришёл конец за много месяцев до того.

— Чему твои постоянные ухлёстывания за ней очень поспособствовали.

— Ухлёстывания? — в его голосе теперь появились насмешливые нотки. — Мне уже давно не шестнадцать.

— Да что ты говоришь! А что ты сказал в тот вечер, когда мы втроём ходили смотреть новую серию «Звёздных войн»?

— Да как я могу помнить, что тогда сказал? — Но по едва заметному изменению тона я понял, что на самом деле он отлично это помнит.

— Она в тот день купила новые очки, — сказал я. — Те, в розовой проволочной оправе. Ты сказал: «У тебя отличная пара, Тэсс», но смотрел ей вовсе не в глаза. — Я видел, что Кликс изо всех сил пытается не засмеяться, и это злило меня ещё больше. — Нормальные люди не говорят такого чужим жёнам.

Он проглотил остаток кофе одним глотком.

— Да ладно, Брэн. Это была шутка. Мы с Тэсс старые друзья; мы подшучиваем друг над другом. Я не имел в виду ничего такого.

— Ты выдернул её прямо у меня из рук.

Он рассеяно отломил кусочек пенопласта от края кружки.

— Возможно, если бы она проводила в твоих руках немного больше времени, этого бы не случилось.

— Да от***ись!

— Почему нет? — сказал он, скидывая взгляд. — Если ты этого делать не хотел…

Я аж задохнулся от ярости.

— Ты сукин сын. Мы это делали раз в неделю.

Кликс понимающе кивнул.

— В воскресенье утром, как часы. Сразу после «Недели с Питером Дженнигсом» в качестве прелюдии.

— Она тебе это рассказала?

— Мы много разговариваем. И не только о последних находках, описанных в «Журнале палеонтологии позвоночных». Признай это, Брэнди — ты был поганым мужем. Ты сам её потерял. И ты не можешь обвинять меня в том, что я замечаю то хорошее, что вижу перед собой. Тэсс заслуживала лучшего.

Я почувствовал в горле комок. Я хотел броситься на Кликса, запихать ему в глотку его наглую ложь. Мои руки, лежащие на лабораторном столе, сжались в кулаки. Кликс заметил.

— Только попробуй, — тихо сказал он.

— Но ты даже не дал мне шанса всё исправить, — сказал я, с усилием возвращая голосу подобие спокойствия.

— Случай был совершенно безнадёжный.

— Но если бы Тэсс сказала мне что-нибудь… Это… я обо всём этом слышу впервые.

Кликс вздохнул длинно и устало, а потом снова покачал головой.