Конец эры

Это всё объясняло. Вирусы на несколько порядков меньше клеток, их размер от ста до двух тысяч ангстрем. Вирусная форма жизни могла бы с лёгкостью проскальзывать в промежутки между клетками и таким образом просачиваться сквозь кожу, мышечную ткань и органы. Но… но…

— Но вирусы ведь на самом деле не живые, — сказал я.

Троодон посмотрел на меня; золотистые глаза поймали солнечный луч.

— О чём говоришь ты?

— Я имею в виду, вирус неполноценен без носителя.

— Носителя?

— Настоящего живого организма. Вирус состоит из инструкций, сохранённых в виде ДНК или РНК, покрытых белковой оболочкой. Они не могут расти и не имеют возможности самостоятельно размножаться; поэтому и считается, что они не живые. Им нужно…

Троодон бесхитростно моргнул.

— Да-а-а?

Я молчал. Вирусам нужно подчинить, захватить, наводнить клеточную машинерию растения или животного. Тогда они заставляют клетки производить его, вируса, собственную нуклеиновую кислоту и делать копии его протеиновой оболочки. Я попытался вспомнить пример вируса, действие которого полезно для носителя, но не смог. Вирусы по определению патогенны, опасны для клеточной жизни, вызывают болезни от гриппа и полиомиелита, кори и простуды, до эпидемии СПИДа конца 90-х — начала 2000-х. Собственно, из-за СПИДа вирусные исследования стали довольно горячей темой в западной науке, как в предыдущем десятилетии — орбитальные оружейные комплексы. В этот раз, правда, деньги не были выброшены на ветер: средство против СПИДа было одобрено для лечения людей в 2010. По сути, это лекарство — удачно названое «Избавление» — было способно нейтрализовать практически любой вирус, используя процесс под названием адаптивное фрактальное связывание; теперь оно использовалось для лечения всего — от простуды и гриппа до эболы.

Но если хеты — вирусы, то они должны… подчинять… другие формы жизни.

Кое-кто считает, что человечеству присуща врождённая тяга к насилию из-за его плотоядных предков. Как необходимость в буквальном смысле порабощать клеточную жизнь повлияла на психологию хетов? Будут ли они стремиться к завоеванию, к контролю над живыми организмами? Это объяснило бы, почему они не любят оставаться долгое время в одном и том же носителе. Тяга к порабощению может быть удовлетворена только постоянным подчинением новых живых существ.

Придержи-ка коней, Бренди. Погоди минутку. Не прыгай за борт.

Но… вирусы.

Давай же, Брэнди. Ты учёный. Ничего, если гипотеза звучит дико, но её надо проверить, доказать.

Хеты — существа ульевого типа; у них нет индивидуальности. Может быть, они не имеют представления о лжи и обмане.

Так что почему бы просто не спросить?

— Вы подчиняете и другие формы жизни, не так ли? — сказал я. — Чтобы заставить их делать то, что вам нужно.

Двойное моргание.

— Конечно.

— Даже если это разумные существа?

И снова моргание.

— Мы — единственные подлинно разумные существа.

Я содрогнулся.

— Я видел, как динозавры сражаются с механическими танками.

Троодон наклонил голову.

— О.

— Это была военная игра, так ведь?

— Что такое игра?

Я покачал головой.

— Впрочем, «игра» — это неподходящее слово. Я имел в виду, это была тренировка, подготовка к конфликту.

— Да-а-а.

— К конфликту между вашим видом и другими разумными существами.

— Мы — единственные подлинно разумные существа, — повторил хет.

— Хорошо, тогда так: к конфликту между вашим видом и теми, кто делает металлические танки.

— Да-а-а.

— Кто начал конфликт?

— Я не понимаю, — сказал хет.

— Из-за чего вы воюете?

— Из-за укрытия.

— Нет, я имею в виду, каков предмет конфликта. Почему вы воюете?

— Ах, это. — Троодон почесал своё тощее брюхо. — Они не хотят, чтобы мы входили в их тела. Они не хотят быть нашими рабами.

— Вот дерьмо!

Хет посмотрел на меня через огромные золотистые глаза троодона.

— Я думал, для этого вида активности вам требуется уединение, — сказал он.

Обратный отсчёт: 3

И познаете истину, и истина сделает вас свободными.

Евангелие от Иоанна, 8:32

Когда мы с хеттом добрались до грязевой равнины неподалёку от «Стернбергера», Кликса нигде не было видно. Судя по положению солнца, дело шло к вечеру, а я не ждал его раньше ужина. Конечно, я мог вызвать его по рации и сказать, чтобы он бросал всё и ехал сюда, но в этом не было смысла. Я не мог говорить свободно, пока хет не уйдёт, а он ничем не выдавал такого желания. Троодон переминался с ноги на ногу; его длинный жёсткий хвост торчал горизонтально. Через некоторое время он положил свою удлинённую голову на кратерный вал. Высоко на гребне вала угнездился наш корабль.

— Пусти меня внутрь, — внезапно сказал он.

Быть рядом с троодоном уже было достаточно большой проблемой, но быть рядом с ним внутри замкнутого пространства…

— Мне бы не хотелось, — сказал я.

Повернул голову ко мне и упёр в меня взгляд огромных глаз.

— Любезность за любезность, Брандон/Брэнди. Мы пустили вас в свой корабль. Должен теперь ты пустить нас в свой.

Представьте себе: динозавр учит меня вежливости.