Кондратенко

На восточном фронте противник продолжал вести интенсивную артиллерийскую подготовку. Генерал Белый, так же неотлучно вторые сутки находившийся на Большом Орлином гнезде, приказал полевым и крепостным батареям для экономии боеприпасов снизить интенсивность ответного огня. Зато много и удачно стреляли корабли эскадры. Огнем броненосцев «Севастополь», «Пересвет» и «Полтава» было уничтожено несколько японских батарей.

Утро третьего дня штурма началось, как и раньше, бомбардировкой. Отдохнувший Кондратенко появился в штабе около семи часов. Науменко, не спавший всю ночь, посмотрел воспаленными глазами на генерала.

— Ну как идут дела, Евгений Николаевич? — озабоченно спросил Кондратенко, направляясь к карте. — Думаю, сегодня Ноги раскроет нам карты, и если все-таки навалится на левый фланг, будет очень худо… Ну да ладно. Что гадать. Докладывайте. И — отдыхать до завтрашнего утра. И без возражений, — добавил он, предупреждая протест начальника штаба.

Науменко подошел к карте, начал хрипловато говорить.

— На западе бригада противника атакует Длинную гору. Пока безуспешно. На севере Водопроводный и Кумирненский редуты, хотя и полуразрушены, держатся. Особенно ожесточенно — атакуют сегодня. Кумирненский, бросили в бой до тысячи солдат. Но, думаю, продержимся… Судя по последним данным, готовится атака между редутами. Вы еще вчера послали туда две резервные роты…

Науменко замолчал, как бы специально делая паузу, и затем более решительна продолжил:

— …А на восточном фронте сегодня жарко. Судя по всему, наши предположения о направлении главного удара подтверждаются. Ночью, пользуясь туманом, японцы в колоннах дошли до наружного рва форта № 2 и начали разворачиваться для атаки. На форту их вовремя заметили и встретили огнем в упор. Атаку отбили. Наши потери 35 человек, у японцев по непроверенным данным несколько сот. Такая же история на Куропаткинском люнете. Здесь противник в темноте, используя складки местности, добрался до бруствера. Пришлось встречать его в штыки. С большими потерями враг отбит, хотя и недалеко. Получил подкрепление, снова пошел в атаку. Здесь, думал, будет конец. Один за другим погибали офицеры. И среди нижних чинов потери возросли. Японцы ворвались в люнет. Наши начали отступать, отбиваясь штыками. Хочу отметить действия унтер-офицера Литасова, принявшего на себя командование и вовремя запросившего помощь. Он сразу отправил на Орлиное гнездо ефрейтора. Кажется, Никифорова… Словом, только пред вашим приходом доложили: люнет снова в наших руках. Контратакой руководил Литасов.

Науменко опять замолчал, но, заметив нетерпение генерала, обвел указкой правый фланг обороны.

— …Судя по тому, какие ожесточенные атаки они ведут сейчас на редуты № 1 и № 2, надо полагать, главный удар будет здесь…

Роман Исидорович, выслушавший доклад молча, повернулся к стоящему у дверей Ерофееву.

— Голубчик, мне и полковнику лошадей. Я на Орлиное гнездо, а он — домой, спать!

Последние слова Кондратенко произнес решительно, и Науменко понял, что возражать не приходится.

— Да, Евгений Николаевич, а генерал Смирнов на Орлином? — спросил генерал, когда они прощались на выезде из Старого города.

— Был там, но сегодня в штабе крепости.

— Ну и слава богу, меньше донесений придется писать. Сразу одно — и ему, и Стесселю…

Кондратенко пришпорил коня, весело рассмеялся и поскакал к ожидавшим его адъютанту с казаками.

На Большом Орлином гнезде ему стало ясно, что главные события разворачиваются в промежутке между фортами № 2 и № 3, у редутов № 1 и № 2. Японцы начали атаки в четыре часа утра. Сейчас, через пять с небольшим часов, им не удалась продвинуться ни на шаг. Командир наступающих частей генерал Ичинохе недалеко ушел от своего коллеги по правому флангу Тамоясу. Не считаясь с громадными потерями, он бросал батальон за батальоном прямо в лоб на редуты № 1 и № 2 либо в промежутки между ними, всюду попадая под перекрестный огонь. Потерял за утро до полка пехоты. Сейчас на позициях было временное затишье. Взору Романа Исидоровича открылась безотрадная картина людских страданий. Разрушенные укрепления. Траншеи, в которых, составив винтовки к лицевой стороне, копошились изнуренные жарой и боем люди, быстро укрепляя разрушенные козырьки и бойницы. Потери и у нас были велики. Пользуясь передышкой, стрелки спешно освобождали полуразрушенные блиндажи от раненых. В тыл потянулись нескончаемой цепочкой носилки, повозки… Пахло гарью, потом, кровью, смертью от разлагавшихся трупов…

Затишье длилось недолго. В середине дня, перегруппировавшись и проведя интенсивную получасовую артиллерийскую подготовку, японцы продолжили наступление. Защитники редутов отбили еще три атаки. Над редутами от разрывов шрапнели стояло белое облако. Дело осложнялось. У Горбатовского оставался последний резерв.

Кондратенко, находясь на командном пункте начальника обороны правого фланга, видел, что огонь с редутов слабеет, что все больше и больше синих японских мундиров успевает добежать до передовых рвов.