Кондотьер Сухоруков (4)

…Город выглядел довольно сонным, хотя, мы прибыли в Саачилу-Йоо уже ближе к вечеру. Может, потому что еще не начались посевные работы. А может, я просто привык к бешеному темпу жизни в Базе. Встретили нас тепло, сразу повели к дворцу, где разместили в обширных гостевых покоях. Кокуитао жил с размахом — мне такая роскошь даже дома была не доступна. Правда, с ужином долго тянули. Я уже думал своими запасами перебиться, но, наконец, в огромный зал вбежали многочисленные слуги с блюдами. Запахло жареным мясом, острыми специями и даже какао! Вот это почет!

Под утро, правда, выяснилось, что накормили нас какой-то фигней. Куча народу из моей свиты потравилась. Ну, не совсем, а так, что от отхожей ямы далеко не убежать.

«Просрочка, — вздохнул я. — Ну, хорошо, хоть не я».

Меня и впрямь диарея обошла стороной. А ведь ели практически вместе. Серый вон вообще пластом лежит. Даже наше доверенное лицо — Дшанластоо — имел крайне бледный вид этого самого лица. Тем не менее, аристократ героически порывался одеться и сопровождать меня во дворец.

— Лежи уже! — вздохнул я.

Дитя Голода чувствовал себя более-менее, так что ему быть переводчиком. Отобрал еще нескольких относительно здоровых воинов, а остальным приказал соблюдать постельный режим и пить много жидкости.

Разряженные в пух и перья хоана с поклонами встретили нас и сопроводили в зал приемов.

— Великий кокуитао уже ждет тебя, Хуакумитла!

Мы вошли в зал, и меня прямо-таки оглушили шум толпы и буйство красок: десятки нарядных людей в ярких плащах и пышных головных уборах заполняли каждый закоулок зала! Они галдели, словно чайки на птичьем базаре! Впереди, на немалом возвышении, скрестив по-турецки ноги, сидел Рыбоглазый. Сейчас он максимально оправдывал данное мною прозвище, храня каменную маску на лице.

Моя охрана осталась у выхода, а я с Конецинмайлой прошел в центр зала. Косийоэса медленно поднял правую руку, и гомон начал стихать. Несколько вдохов — и в зале повисла гробовая тишина.

— Великий кокуитао! — щедро поклонился я правителю Саачилы. — Приветствую тебя в твоем доме! Благодарю за гостеприимство! Пусть твои предки не обделят тебя своей заботой!

Мальчишка молчал. Неприлично долгое время он пристально смотрел мне в глаза, а потом кивнул.

Стоявший справа от возвышения советник князя Алаири, шагнул вперед и коротко бросил:

— Взять их!

Признаюсь, я плохо среагировал. Это казалось таким невероятным, что я пару вдохов убеждал себя, что неправильно понял сапотекские слова. Но словно ветер прошелся по залу: собравшиеся хоана вскинули полы своих ярких плащей, под которыми скрывали оружие. Я успел обернуться и увидел, как падают на пол залитые кровью мои охранники; как несколько острых копий — моих тумбажных копий! — уперлись в грудь Дитя Голода. Когда острая боевая кирка оказалась в моей руке — вокруг уже стояли воины, настороженно держащие оружие.

Алаири с улыбкой подошел ко мне (недостаточно близко для того, чтобы я мог пробить ему голову без подшага) и попросил мягко так:

— Давай ее сюда!

— Косийоэса! Что здесь происходит?! — гневно заорал я, поскольку еще не успел толком испугаться.

— Восстанавливается попранная тобой справедливость, чужак! — злобно закричал Алаири. — Посланец тьмы, ты, прикрываясь Великим Видящим, втерся в доверие к кокуитао! Ты коварно обольстил его своими обещаниями, чтобы свить клубок зла в Эхутле! Ты опутал его ложью, пытаясь отвернуть от истинной воли богов! Воли богов, которые подарили ему истинную любовь и дружбу с мудрым уэйтлатоани астеков! Ты всеми силами втравливал его в войну, которая погубит и Саачилу, и всю Страну Облаков!

Ничего себе! Я опустил оружную руку. Вот, значит, как разворачивались события в Саачиле, пока я в поте лица отливал для них оружие.

— Косийоэса! Кокуитао! Это всё ложь! Я говорил тебе правду! Тебя нагло охмурили! Вот этот Алаири и охмурил, продавшись астекам! Косийоэса! Еще не поздно всё остановить! Отпусти нас! Дай мне объясниться, и ты поймешь…

Мака с размаху прилетела мне прямо в лицо. Плоской стороной, но и этого хватило, чтобы моя гордая речь сменилась скулежом. Нос явственно хрустнул, губы моментально разбухли, а по подбородку потекла кровь.

«Это конец, — сразу понял я. — Когда так бьют, это означает, что уже всё решили».

Но решил попытаться еще раз.

— Мальчик, — заговорил я негромко. Пытался сделать голос внушительным, но острая боль в лице всё портила. — Остановись, пока не поздно. Ты сейчас втравляешь свои земли в войну, которую проиграешь. В Эхутле меня ждет войско. Огромное и сильнейшее в этих землях. Они сравняют твою Саачилу с землей, если не дождутся…

Я очень надеялся, что это поможет. Рыбоглазый ведь не дурак. Но речь мою оборвал громкий смех. Смеялся не Косийоэса. И даже не Алаири. Смеялся воин, ударивший меня макой по лицу. И только тут я, наконец, всмотрелся в его лицо (мы ведь никогда не приглядываемся к лицам слуг… или стражи).

Это был Смерть Врагов.