Кондор принимает вызов

Мокрушин жестом приказал группе остановиться. Бушмин продублировал ЦУ для Синцова, а сам бесшумно выдвинулся чуть вправо и вперед, находясь метрах в двух от взводного. Слух был напряжен до предела, но, кроме гулких ударов сердца, отдающих в уши, он ничего не слышал. Очевидно, внимание Мокрушина привлек провал в стене тоннеля — он был немногим шире, чем прочие боковые ответвления. Расстояние до него — метров семь-восемь. Именно к этому провалу и скользил совершенно бесшумно Мокрушин, а вслед за ним, в точности повторяя движения взводного, шел Бушмин.

На ходу он снял «АКС» с предохранителя, но уже через секунду сообразил, что в провал — еще один коллектор? — сподручнее всего будет метнуть «эфку»...

— Черт, долго нам еще топать? Где этот тоннель?

Хотя фраза была произнесена полушепотом и с расстояния метров в десять-двенадцать, в ушах Бушмина она отдалась подобно полковой трубе. Ответной реплики не прозвучало, если только не считать таковой едва слышное «тс», напоминающее шипение рассерженной змеи.

В этот момент разыгрались нервы у Синцова. Он сделал неловкий шаг в сторону и грохнул прикладом о бетон. Звук получился неожиданно громким, Бушмин даже вздрогнул.

А следом наступила гробовая тишина.

Время буквально спрессовалось в эти мгновения, став ощутимым материальным фактором. Бушмин воспринимал действительность как в замедленной киносъемке.

Стоп-кадр: Володя Мокрушин высунулся в пролом. Что он собирается предпринять? «Калаш» в свободно опущенной правой руке, левая полусогнута в замахе. Решил зафигачить в «коллектор № 2» гранату?

В качестве титров к этому стоп-кадру промелькнула заполошная мысль: а вдруг свои? Реплика-то звучала по-русски, без акцента...

Следующий стоп-кадр: Мокрушин уже по ту сторону провала и по инерции, набрав силу в прыжке, проскользил на подошвах еще пару метров, одновременно приседая и пригибая голову к коленям. «Гостинец», надо полагать, уже кувыркается в воздухе...

Затем Бушмин увидел в стоп-кадре уже себя: в тот самый момент, когда Володя в акробатическом прыжке миновал опасный «перекресток», ротный успел занять его место у пролома и левой рукой исхитрился забросить в коллектор «Ф-1» — еще один «гостинец» полетел в черный зев тоннеля.

— В укрытие! — рявкнул Бушмин, отшатываясь от провала в стене. Хотя какое здесь, к чертям, укрытие...

И как оказалось, вовремя он убрался: вначале лопнула «эргэошка» — Володя рискнул-таки, и правильно, кстати, сделал, — а следом, через пару-тройку секунд, гулко бахнула «эфка». Из провала упруго ударило взрывной волной, дробно зацокала по противоположной стене мелкая крошка-шрапнель, рассерженным шмелем прожужжал рикошетный осколок.

Запоздалый комментарий ко всем действиям: мать-перемать! А вдруг все-таки братья-славяне?! Или, к примеру, жильцы близлежащих домов таким вот способом наносят друг другу гостевые визиты?

Некогда морщить лоб. «А ля гер ком а ля гер». На войне, сами понимаете, как на войне.

* * *

Грохнули из «акаэсов» оба, не сговариваясь, одновременно: Мокрушин стрелял с колена, Бушмин соответственно гвоздил сверху. Последовательно прощупали огненными щупами подозрительные холмики, затем в несколько коротких очередей прозондировали тоннель на всю его видимую длину — точнехонько такой же коллектор, по которому они прибыли на рандеву с неизвестными.

Почти одновременно клацнули затворы. Еще несколько секунд по сдавленному бетонными ребрами тоннелю испуганно голосило эхо, затем наступила оглушительная тишина.

Так же в унисон сменили магазины и, не сговариваясь, сложили приклады и забросили автоматы за спину.

— Кажись, все, — подал голос Мокрушин. — Две группы, человек шесть или семь...

— Гарас, страхуй с тыла, — распорядился Бушмин. Почему-то важно ему было услышать в этот момент собственный голос — а вдруг они все уже на том свете? — Надеюсь, все живы-здоровы?

— Я в порядке, — спокойно отозвался Гарас.

— Цел и невредим, — виноватым тоном сообщил Синцов.

— Все путем, «летеха», — решил успокоить сапера Бушмин. — Держались молодцом. Вот только надо разобраться, кого мы здесь завалили...

Обнажив стволы, ротный и Мокрушин отправились в боковой тоннель. Трупов оказалось семь: взрывы гранат в замкнутом пространстве коллектора превратили их в котлетный фарш. Выходит, зря только патроны на них тратили...

— Два «поводыря» с ночной оптикой, — прокомментировал шедший впереди Мокрушин. — Снайпер с «эсвэдэшкой»... Две «мухи»... У остальных «калаши»...

— "Чехи"? — с невольным замиранием сердца спросил Бушмин. Он все еще никак не мог уяснить, что к чему, — все «жмуры» были одеты в камуфляжные бушлаты и вязаные шапочки.

— А то кто? — удивленно ответил Мокрушин, склоняясь над очередным трупом. — Глянь, что я нашел...

Бушмин сдвинул окуляры на лоб, затем осмелился на несколько секунд включить фонарь. Сноп света выхватил из кромешной тьмы изумрудную повязку с арабскими письменами.

— Ясненько, — выдохнул застоявшийся воздух Бушмин. — Для них это была последняя «гастроль»...