Конденсатор гнева

– Хотелось бы на него взглянуть, – недоверчиво произнес я.

– А я вам сейчас покажу.

Он подскочил с табурета и выбежал из кухни, а через несколько мгновений уже стоял в дверях, протягивая небольшую металлическую коробочку, увенчанную чем-то похожим на елочку, и опоясанную рядом разноцветных мигающих лампочек.

– Что это? – спросил я, привстав.

– Эмовератор! – гордо произнес экспериментатор. Лицо его сияло, глаза горели, губы взволнованно подрагивали. – Или, проще говоря, конденсатор гнева. Конечно, хотелось бы, чтобы он мог конденсировать различные виды эмоций, но пока это только гнев.

Он пустился в долгие и пространные объяснения, как и по какому принципу работает эмовератор. Я даже не буду пытаться воспроизвести здесь то, что рассказывал мне о своем чудо-приборе экспериментатор. Все равно я ничего не понял, а обилие заумных научных терминов в его речи превосходило все мыслимые пределы. Единственное, что мне удалось для себя уяснить – прибор каким-то невероятным образом впитывает в себя энергию гнева и способен накапливать ее до таких величин, что конденсатор можно использовать вместо карманной батарейки, то есть подключить к нему обыкновенный электрический фонарик, и тот якобы будет гореть.

Спустя полчаса голова у меня уже раскалывалась, я понял, что если немедленно не сбегу, то рискую заработать серьезную мигрень или попросту свихнусь. Я вежливо перебил нескончаемый поток информации, лившийся из уст разгоряченного экспериментатора, и, сославшись на занятость, поспешил откланяться. Напоследок мы обменялись телефонами, он вдобавок записал мой домашний адрес, и мы распрощались.

Всю следующую неделю я был предоставлен самому себе. Много гулял, в компании Боба, разумеется. Экспериментатор мне больше на глаза не попадался, и я стал постепенно забывать о том безумном разговоре на его кухне. К тому же ко мне вроде бы как стало возвращаться вдохновение, я даже засел за один из моих недописанных очерков.

Как вдруг, в один прекрасный день, в дверь позвонили. Я только успел налить себе чаю и включить компьютер. Мерзкий дребезжащий звонок заставил меня вздрогнуть, я невольно вспомнил, как экспериментатор объяснял мне, почему вместо звонка он решил установить в квартире световую сигнализацию.

Чертыхаясь, я нехотя поднялся и пошел открывать. На пороге стоял он. И улыбался во весь свой щербатый рот. Отпечаток какого-то безграничного счастья настолько озарял его лицо, что я даже не посмел возмутиться такому беспардонному вторжению.

– Андрюша, голубчик! – воскликнул он, отстраняя меня и входя в квартиру. – Получилось! Он работает!

– Ух ты! – сказал я, чтобы что-то сказать, и невольно поморщился, глядя на жирные капли грязи, сползающие с его ботинок и растекающиеся по моему полу рыжими кляксами.

– Вы должны это видеть, немедленно! Одевайтесь скорее и идемте со мной.

– Куда? – опешил я.

– В магазин.

– Мы собираемся что-то праздновать?

– Да нет же!

– Тогда я что-то не совсем понимаю…

– Идемте, идемте, я вам все объясню.

Он сорвал с вешалки мою куртку и принялся натягивать ее на меня. Пришлось подчиниться, устоять под таким напором было невозможно.

Все время, пока мы шли по улице, подставляя лица мерзкому мокрому снегу, экспериментатор молчал. Перед входом в гастроном (есть у нас такой захудалый магазинчик в пяти минутах ходьбы от моего дома) я остановился и потребовал разъяснений.

– Сейчас вы все увидите! – загадочным тоном произнес экспериментатор и, схватив меня за рукав, потащил внутрь.

– Нет уж, извольте сперва объяснить, зачем мы туда идем.

– Ну, хорошо, – сдался он. – Вы часто бываете в этом магазине?

– Случается. – Я пожал плечами, хотя не помнил, когда был здесь в последний раз.

– Вы отметили в нем что-нибудь особенное?

– Магазин как магазин. Только народу больше обычного. Видимо, потому что продукты дешевые, только просроченные все.

– Точно! А что за народ там?

– Бабушки, дедушки…

– Типичная публика из светлого советского прошлого, – уточнил экспериментатор. – И повадки у них те же, из прошлого. А вы помните, как тогда было?

– Да уж помню, не мальчик, поди: борьба за каждый кусок колбасы, мордобой из-за лишней упаковки помидоров… К чему вы это?

– А вот к тому, голубчик Андрюша, что люди эти до сих пор живут пережитками того тяжелого времени, главный из которых – непримиримая агрессия по отношению друг к другу. А это именно то, что нам нужно. Ну что, пойдем?

Мы вошли в гастроном. Пожалуй, я действительно там давно не был, я даже забыл, как там пахнет – помесь аромата протухшего мяса и гнилой картошки. Мне сразу захотелось убежать, но экспериментатор крепко держал меня за рукав.