Конан Великий

— Истинная правда в речах великого Ктантоса. — С этими словами Амлуния вдруг быстро пересекла площадь и, пройдя между Амиро и Конаном, подошла к гранитному бортику бассейна. — Целую ночь я провела здесь, внимая божественному голосу, который проник в самые дальние уголки моего сердца… Итак, я объявляю себя верной рабыней и последовательницей всемогущего Ктантоса! Отныне и навеки!

Громкие слова Амлунии эхом прокатились по колоннаде.

— И сейчас я объявляю, — после секундной паузы добавила Амлуния, — что отдаю себя в качестве награды победителю в этом поединке!

Повернувшись к Амиро, она сказала:

— Знай же, о великий тиран, моим талантам и умениям нет числа. Я — отчаянная воительница, умелая куртизанка и страстная любовница. Победи ты — и я обещаю, что все мои способности будут отданы тебе целиком и полностью. — Видя недоверие на лице принца, Амлуния усмехнулась: — А Конан… если честно, то я изрядно подустала от его покрытого шрамами тела и от однообразных историй о его давних подвигах. Слишком уж он ограничен рамками традиций — понятиями чести, благородства. Недостойно это правителя империи, не умеет он радоваться жизни, не любит пролитой ради веселья крови… Нет, в тебе, Амиро, я вижу куда более могучего человека, достойного быть властителем мира. В тебя я верю, за тебя молю бога Ктантоса!

Амиро расхохотался:

— Смело говоришь, девочка! И главное — правильно. Ничего, будь уверена, что я сумею использовать доставшуюся мне награду, оценив ее по достоинству.

— Какое низкое, грязное предательство! — завопил Делвин, косясь на Конана, лицо которого оставалось совершенно холодным и бесстрастным. — Ничего, мой повелитель, одержав победу, рассчитается и с тобой… Впрочем, в данный момент в таком раскладе есть свое примущество: Амлуния сможет вызвать сюда офицеров Амиро, а я, с позволения Конана, вызову аквилонских командиров. Полагаю, что если такая красотка сядет на прекрасного скакуна принца, то ей не страшны стрелы кофийских часовых. — Карлик направился к своему пони, приговаривая: — Как бы ни закончился этот поединок, судьба мира уже предрешена…

— Эй, ты, придурок, стой! Я еще не решил…

Фраза Конана была прервана приближающимся стуком копыт и скрипом колес. Вскоре из темноты вынырнула колесница, которую влекли за собой две из положенных шести лошадей. Роскошный, но сильно пропыленный и изрядно пообтрепавшийся в дороге экипаж двигался в сопровождении нескольких Черных Драконов и старших офицеров, включая Просперо. Среди всадников Конан с удивлением заметил канцлера Публио.

Увидев же пассажиров колесницы, Конан и вовсе застыл, раскрыв рот. За спиной чуть живого возницы, поддерживая закутанную в плащ сгорбленную фигуру незнакомой королю женщины, сидела королева Зенобия собственной персоной.

Охрана поприветствовала Конана, и граф Просперо, спешившись и встав на одно колено, обратился к нему:

— Ваше величество, королева принесла вам не терпящие отлагательства известия. Я не знаю, какие заклинания витают в этом месте, делая само небо над ним незнакомым и чужим, но я счастлив, что мы все же нашли вас.

Конан подбежал к колеснице и обнял Зенобию. Та, лишь на миг прильнув к его груди, высвободилась из объятий и сказала:

— Конан, любимый… Мы примчались сюда галопом из самой Тарантии. Скольких лошадей мы загнали до смерти! Чего стоил нам путь по этому перевалу… Но ты должен знать правду о… Нет, не я должна сказать тебе это, а она. — Королева показала на свою спутницу, сидевшую, прислонившись к борту колесницы.

Измотанная дорогой, уже немолодая женщина теперь показалась Конану знакомой. Сравнительно свежий шрам пересекал ее лоб, печать страданий делала лицо женщины старше ее возраста…

— Мое известие касается и Амиро, — слабым голосом произнесла она.

Конан, уверенный в том, что уже слышал где-то этот голос, посмотрел на Зенобию. Королева кивнула, и киммериец обернулся к неподвижно стоящему поодаль принцу:

— Эй, Амиро, подойди ближе! Эта новость касается нас обоих, как утверждает моя жена.

Амиро скривил губы в улыбке:

— Чего захотел! Нет, меня так просто в ловушку не заманишь.

Конан нетерпеливо тряхнул головой:

— В отличие от тебя, я отвечаю за каждое свое слово. Слушайте все! Я, Конан — король Аквилонии, гарантирую принцу Амиро безопасное пребывание среди моих подданных. Ну что, веришь мне?

Поколебавшись, Амиро все же подошел к колеснице, и провожаемый внимательными взглядами аквилонской стражи. Увидев сидящую женщину в длинном черном плаще, принц воскликнул:

— Ватесса! Служанка моей матери, нечаянная жертва борьбы против коварного варвара-киммерийца!

— Точно! — вспомнил наконец Конан. — Это же ты, Ватесса! А я думал, что этот мерзавец убил тебя.

Король вежливо склонил голову, да и принц Амиро неподдельно добрым взглядом окинул знакомую ему с детства женщину, ласково погладив ее по руке.

Служанка, облизнув потрескавшиеся губы, хрипло, но достаточно громко сказала:

— Моя госпожа умерла, не открыв вам этого… Но я не могу уйти из этого мира и унести свою тайну с собой в могилу…

Крепко сжав руку принца, Ватесса произнесла:

— Амиро, узнай же: Конан — твой отец!