Конан-варвар

«И все же именно мой отец хранил секрет маски» — варвар вдруг пересмотрел мнение о Корине. Да, кузнец не планировал воспитать сына великим воином, но человеком, способным к принятию большой ответственности. Когда Корин сказал, что в нем слишком много огня, то подразумевал не юношеский задор и горячность, а еще не готовность Конана владеть тайной, на которой могла висеть судьба мира.

Однажды лед и пламень смешались бы в Конане. Он доказал бы свою закаленность, как у меча, врученного ему отцом. Тогда кузнец поделился бы с ним секретом маски, столь могущественным и ужасным, что великий киммерийский воин, не раздумывая, последовал бы по стопам Корина. Это, навсегда задержав Конана в киммерийской деревушке, передалось бы от него к сыну, потом к сыну сына и так далее.

Но киммерийские горы отказали Конану в закалке, полученной им через множество опасных приключений в чужих странах. Изначально юноша, скорее всего, не понимал природу зла, таящегося в маске. Но позже он столкнулся с колдуном Ярой и чудовищными деяниями, бывшими для таких людей обыденностью. Халар Зим мог убить Корина лишь как досадную помеху своим амбициям, а кузнец умер в надеждах на предотвращение гибели других.

Такое различие открыло глаза Конана на тщетность мести, чему пытался научить внука старый Коннахт.

— Месть не часть воинских традиций, — втолковывал дед, — а недостойное потакание своим слабостям. Настоящий воин выше, чем эмоциональный человек, слепо бросающийся на источник раздражения. Или ты мститель, или ты воин — третьего не дано.

«И только как воин я могу быть достойным наследия отца» — стиснул зубы киммериец. Халар Зим уничтожил его прошлое, не имея власти над будущем. Одному Конану по силам навредить себя, потворствуя низменным желаниям.

Подведя лошадь к вершине гряды холмов, варвар посмотрел на Красные Пустоши. Название эта бесплодная область, на которой подобно шипам росли скрюченные, черные деревья, получила вовсе не от цвета почвы. Люди прозвали местность так из-за впитанной ею крови.

Где бы там не рыскал Халар Зим, Конан его найдет.

Он надеялся, что земля еще не напилась.

Глава 17

Запершись в каюте отцовского сухопутного корабля, обнаженная Марика стояла на коленях перед трюмо. Теплый, золотистый свет от покачивающихся под потолком масляных ламп ласкал ее алебастровую плоть. Женщина, смотрящая из зеркал могла бы вызвать восхищение у самого искушенного знатока красоты. Многие сочли бы ее совершенством, и она охотно бы с этим согласилась, если б в настоящий момент любовалась своим отражением. Большинство людей использовало зеркала по прямому назначению, а Марика пыталась увидеть в них будущее.

Однако видения не отличались четкостью. Как голоса, нашептывающие ей обрывки фраз, так и смутные тени всегда давали повод для размышлений. Соблазн и туманные намеки вместо полной картины и руководства к действию. Колдунья подмечала каждую мелочь, позволяя удовольствию и страху вторгаться в душу, но никогда не разрешала им возобладать над собой.

Сегодня часть увиденного понравилась Марике. Призрачное изображение соответствовало ее замысловатой татуировке. Тайные знаки бежали от плеча к плечу, вокруг шеи, за ушами и даже вдоль лба у корней волос высокой прически. Некоторые из символов ей были знакомы издавна, хотя большинство пришлось выискивать в древних манускриптах, которые считались навсегда утерянными. Она приказала мастерам росписи нанести их на тело в строгом порядке, после чего воины отца убили всех татуировщиков, чтобы те уже никогда не смогли повторить свою работу.

После подобной трансформации сила Марики существенно возросла. Будучи умной женщиной, она понимала, что теперь начертанные на коже письмена давно исчезнувших жрецов-владык Ахерона вполне способны воплотить в жизнь навязчивую идею Халар Зима. Нет, она сделала это не из алчности или жажды власти, не собираясь применять колдовство ради противостояния с отцом. Марика желала, чтобы он стал зависим от нее, если все его усилия не принесут плодов. Когда ей удастся на равных конкурировать с маской в могуществе, Халар Зим забудет про магический артефакт.

«И не будет нуждаться ни в ком, кроме меня» — колдунья улыбнулась своим мыслям, но ее улыбка не отобразилась в зеркале. Вместо этого гладкая поверхность демонстрировала темную линию с рваными краями, тянущуюся вдоль груди. Сначала удивившись полному отсутствию болевых ощущений, Марика вспомнила, что зеркала иногда отражают лишь возможный итог событий будущего.

Тонкий палец скользнул по линии, и изображение стерлось, исчезнув без следа от легкого прикосновения. Это удовлетворило колдунью, теперь в зеркале уже действительно сияла ее улыбка. Упиваясь собственным могуществом, Марика откинулась назад в тихом смехе. Тут ей на глаза попался некий предмет, и она медленно, словно сонная змея, повернулась к нему.