Конан-варвар. Неизвестные хроники

Конан посчитал, что выполнять разные сложные и обходные манёвры бессмысленно: если воины и заколдованы, в движение они придут наверняка лишь после того, как кто-нибудь возьмёт в руки и попытается унести что-то из того, что они приставлены охранять. Но — не раньше! Потому что начав двигаться, так сказать, «вхолостую», фигуры рискуют разрушиться раньше времени. Каменные же!

И какой тогда смысл в таких полуразвалившихся стражах?!

— Внимание, любители золотых кругляшек! Напоминаю: руками ничего не трогать! В храм входить осторожно и медленно — чтоб привыкли к полумраку глаза. Внутри тоже без команды ни к чему не прикасаться! Если что полезное и ценное и увидим — брать будем только после того, как придумаем, как нейтрализовать каменных охранников!

Согласный гул голосов и кивания головами сказали ему, что и без нового напоминания его люди и так всё отлично понимают. И бессмысленно рисковать своей, и жизнями друзей, вовсе не намерены!

— Отлично. Тогда — вперёд!

Фигуры воинов вблизи поистине поражали! Всё, до мельчайших деталей тела, даже бородавки и шрамы — было как на настоящих, живых, людях! Можно было бы подумать, что здесь поработал талантливейший скульптор-каменотёс. Или несколько сотен таких художников. Если бы только киммериец и его команда не были твёрдо уверены, что все эти люди — настоящие. И когда-то были живыми. И только злое чёрное волшебство отняло у них жизнь и разум, превратив в чьих-то послушных рабов. Марионеток. Псов, охраняющих, и готовых охранять вечно, чужое добро.

Одно только было непонятно Конану:

— Велтран. Как ты думаешь, почему все они одеты только в набедренные повязки?

— Ну, есть у меня, конечно, мысль по этому поводу. Наверное, так сделано для того, чтоб одежда, превратившаяся тоже в камень, не сдерживала и не ограничивала их движений, когда они очнутся. Но должен признаться, что они и так выглядят достаточно…

Грозно.

— Согласен, помощник. — это влез Эльдорн, — Им и не нужны доспехи. Ведь камню наши «зубочистки» точно не повредят! А вот их мечи… Грозная сила! Хотя вообще-то сейчас никто таким оружием не пользуется: вот, — ветеран указал рукой, но не дотронулся до странного, словно составленного из двух частей, оружия, — Это же — акилак! Его века три назад признали слишком тяжёлым и неудобным. Пока таким замахнёшься, глядь — а руку-то с занесённым акилаком и отрубили! Лёгкой саблей.

— А интересно: если попробовать отрубить такую руку прямо сейчас — что будет?

— Знаешь, Арристарх, проверять твою идею мы не будем. Мы просто проведём разведку, рассмотрим внимательно всё, что там, внутри, имеется, и уйдём. И будем думать, как то ценное, что нам там, внутри, понравится, добыть бе-зо-пас-но. Повторяю для особо непонятливых: безопасно!

— Да понял я, Конан! Извини, что спросил. Но мне и правда — интересно.

— Всем нам интересно, Арристарх. А сейчас пошли-ка внутрь. И старайтесь протискиваться, не касаясь фигур.

Протискиваться действительно пришлось, потому что ближе к порталу храма, видневшемуся прямо перед пиратами, расстояние между каменными охранниками сильно уменьшалось: они словно старались теснее сплотиться по мере приближения возможного врага к тому, что им было поручено охранять, и промежутки между каменными телами в последнем кольце обороны только-только позволяли пройти человеку. Причём — довольно худому!

Хуже всех пришлось Шервану — он едва протиснул своё пузико, даже присев для того, чтоб не коснуться каменных воинов, на карачки, и Конану: киммериец просто с разбегу проехал на спине и прилегающих к ней местах мимо ног стражей, благо, тонкий песок, устилавший поверхность острова, позволял это сделать. Остальные пираты протиснулись кто как смог.

Портал храма не поражал воображение: ни грозных барельефов, ни искусной резьбы умелых мастеров на простых плоских гранях входной арки не имелось. Да и сам вход оказался невысок: только-только пройти, не нагибаясь. Варвар так и сделал, первым вдвинувшись в тёмное гулкое пространство. Однако тёмным оно оставалось недолго:

— Халед! Факелы!

Факел, несколько штук которых вчера кое-как насобирали и связали из саксаула, и обмотали кое-какими тряпками, захваченными для перевязки ран, мгновенно оказался зажжён и передан киммерийцу. Тот высоко поднял его над головой. Внимательно осмотрел пол у порога и дальше. Потопал ногой. Нет, до блеска отполированные огромные чёрные плиты лежали солидно и монументально: не похоже, что ловушки сделаны в полу.

А где?

Конан, будучи реалистом, не верил, что храм или сокровищница остались под «охраной» лишь каменных стражей. Собственно, в это не верили и остальные пираты. Которые сейчас, тихо, словно рой потревоженных ос, гудя, и даже повынимав оружие из ножен, толпились за спиной киммерийца. Однако даже когда глаза привыкли к виду, открывшемуся перед его глазами, Конан не увидел ничего.

Не то, что опасного, а и вообще — ничего!

Чернота пустого пространства удивила. Но отступить…