Конан-варвар. Час Дракона

– Задержаться здесь, пока Чундер Шан не согласится выпустить моих конокрадов, – объяснил он. – Женщины вазулов выжимают чернила из листьев шоки, и вскоре ты сможешь написать губернатору письмо.

Жазмину охватил внезапный прилив гнева, когда она подумала о злом капризе судьбы, ведь ее план превратился в ничто, она стала узницей именно того человека, которого хотела сделать исполнителем своей мести. Она отшвырнула миску с остатками еды, вскочила на ноги, сжав от злости зубы.

– Никакого письма писать не буду! Если ты не отвезешь меня назад, они повесят семерых твоих людей и еще тысячу!

Вазулка подавилась смехом, а Конан грозно нахмурил брови, и тогда открылась дверь и вошел Яр Афзал. Вождь вазулов был такого же роста, как и Конан, и более крепкого телосложения, но рядом с мускулистым киммерийцем выглядел увальнем. Он погладил свою рыжую бороду и многозначительно посмотрел на горянку, которая тут же встала и вышла из дома. Яр Афзал повернулся к приятелю.

– Эти проклятые псы все ропщут, Конан, – сказал он. – Хотят, чтобы я тебя убил, а за девушку взял выкуп. Говорят, она благородная, это видно по одежде. Спрашивают, почему афгульские псы должны все получить, если мы рискуем, пряча ее в нашей деревне?

– Одолжи мне коня, – ответил Конан. – И мы уедем.

Яр Афзал фыркнул:

– Ты думаешь, я не смогу добиться от моих людей послушания? Я приказываю им танцевать в одних рубашках, когда они меня злят. Они не любят тебя, это правда, так же как и прочих чужеземцев, но я-то прекрасно помню, что ты когда-то спас мне жизнь. Пошли к ним, Конан, только что вернулся разведчик.

Конан подтянул пояс и вышел с вождем на улицу. Они закрыли за собой дверь. Жазмина выглянула через бойницу, увидела открытое пространство, потом ряд хижин из камня и болотной тины, голых детей, играющих среди валунов, и высоких стройных горянок, занятых своими делами.

Тут же, у дома вождя, увидела заросших волосами оборванцев мужчин, сидевших на земле полукругом, лицом к двери. В нескольких футах от них стояли Конан с Яр Афзалом и слушали мужчину, сидящего со скрещенными ногами. Воин хриплым голосом говорил с вождем на вазульском диалекте, Жазмина понимала его с трудом, хотя частью полученного ею образования была наука языков Иранистана и родственных гулистанских диалектов.

– Я говорил с дагозанцем, прошлой ночью он видел огромный конный отряд, – рассказывал разведчик. – Тот сидел ночью в засаде около того места, где вождь Конан наткнулся на нашу засаду. Дагозанец слышал, что говорили всадники. Был среди них и Чундер Шан. Они нашли убитого коня, и один из воинов узнал в нем коня Конана. Они нашли также труп вазульского воина. Пришли к выводу, что вазулы убили Конана и похитили девушку, поэтому отряд решил прекратить погоню в Афгулистан. Но они не знали, из какой деревни мертвый воин, а мы не оставили следов, которыми могли бы воспользоваться кшатрии. Потом они поехали к ближней деревне вазулов, к Югре, сожгли ее и убили много людей. Но воины Коюра в темноте напали на них, нанесли им большой урон и ранили губернатора. Оставшиеся кшатрии улизнули под покровом ночи в долину Забар, но еще до восхода солнца вернулись с подкреплением, и с утра в горах идут стычки. Говорят, вендийцы собирают большую армию, хотят очистить горы вокруг Забара. Воины всех племен острят ножи и устраивают засады на каждом перевале до самой долины Гурашах. Кроме того, Керим Шах повернул в горы.

Вокруг раздались тихие восклицания, и Жазмина плотнее приникла к бойнице, услышав имя человека, давно возбуждавшего ее подозрения.

– Куда он направился? – спросил Яр Афзал.

– Дагозанец не знал. С ним триста иракзаев из равнинных деревень. Они где-то в горах.

– Иракзаи – шакалы, собирающие остатки из львиной пасти, – заворчал Яр Афзал. – Бросаются на деньги, которые Керим Шах горстями разбрасывает среди приграничных племен, покупая людей, как коней. Не люблю его, хотя он наш родственник из Иранистана.

– Нет, – сказал Конан. – Я знаю его давно. Он гирканец, шпион Ездигерда. Если я его поймаю, повешу на тамариске.

– А кшатрии?! – выкрикнул один из сидящих в полукруге воинов. – Мы должны сидеть по дворам и ждать, пока нас отсюда выкурят? В конце концов они узнают, в какой деревне держат девушку. Забарцы нас не любят, они помогут кшатриям.

– Пусть только появятся, – буркнул Яр Афзал. – Мы удержим ущелье против конницы.

Один из мужчин вскочил на ноги и погрозил Конану кулаком.

– Мы должны рисковать, а все плоды пожнет он! – заорал человек. – Мы за него должны сражаться?

Конан встал над ним, слегка наклонившись, посмотрел прямо в заросшее лицо. Кинжал он не вытаскивал, но левую руку держал на ножнах, со значением обнажив рукоятку.

– Я никого не прошу сражаться за меня, – ответил спокойно. – Вытащи оружие, если ты отважен, паршивый пес!

Вазул отпрыгнул, фыркнув, как кот.

– Попробуй дотронуться до меня, и эти пятьдесят человек разорвут тебя на части! – закричал он.

– Что?! – зарычал Яр Афзал, багровея от гнева. – Разве ты вождь Курума? Выходит, вазулы подчиняются приказаниям какого-то несчастного ублюдка, а не Яр Афзала?