Конан в Венариуме

Наконец, взревел боевой рог. Его почти заглушил рев киммерийцев. Они бесчисленной толпой ринулись к Венариуму. У Конана от волнения закружилась голова, как от непомерного количества выпитого пива. Прямо перед ним был самый большой вражеский оплот. Если падет Венариум, то хребет аквилонцев будет сломлен. Им уже не удержаться на южных землях Киммерии. Юноша оглядел орду соплеменников, текущую потоками по обе стороны от него. Какой город или крепость может выстоять против такой лавины суровых воинов?

Лучники не переставали стрелять по нападавшим. То здесь, то там падали люди и оставались лежать неподвижно. Однако Эрт и раньше знал, что так будет. На всех воинов стрел врагов все равно не хватит. Толпа варваров не редела. Киммерийцы продолжали наступление, ревя от ненависти к захватчикам, осмелившимся посягнуть на их землю. Как только река северян прокатилась по улицам, битва за город была практически выиграна.

Правда, аквилонцы не хотели смириться с неизбежным поражением. Из окон продолжали лететь стрелы. В дверях домов киммерийцев встречали люди с копьями. Варвары без раздумий бросались на сопротивляющихся южан. Иногда они убивали, иногда убивали их. В Венариуме нашлось много защитников, и они оказались крепким орешком, чтобы просто так расколоться.

Конан почти сразу обнаружил, что меч не дает большое преимущество против пикинера. Длина солдатских копий имела большую досягаемость в сравнении с размерами лезвия его меча. Однажды он чуть не напоролся на выставленное копье, пытаясь достать его владельца. Но когда другой киммериец отвлек противника, юноша смог приблизиться и поразить врага в шею. Тот упал, разбрызгивая кровь из ужасной раны. Еще один гандер выпрыгнул из дверей лавки с копьем наперевес, и тут же в него полетел камень, брошенный кем-то из варваров. Лицо бедняги мигом превратилось в окровавленную маску. Он завопил и зашатался. Правда, долго страдать ему не довелось. Острие меча Конана пронзило сердце солдата.

Скоро среди и варваров, и аквилонцев раздались крики:

— Пожар! Пожар!

Конан не знал, использовал ли Эрт предложенную им уловку, или кто-то из киммерийцев посчитал, что сожжение защитников Венариума станет лучшим способом избавиться от них самих и мест их укрытия. Так или иначе, юноша сомневался, что вряд ли удастся прояснить этот вопрос. Хотя теперь это уже не важно.

— Ха! — дикое ликование слышалось в крике молодого варвара. — Сейчас мы зажарим свиней Нумедидеса!

Дымовая завеса быстро распространялась. Борьба с огнем при таких обстоятельствах являлась безнадежным делом. Когда заполыхали деревянные строения, перед аквилонцами встал выбор: или сражаться на улицах, или бежать и укрыться за стенами Форта.

Широкая, открытая площадка отделяла крепость от остальной части города. В свое время, Стеркус запретил тавернам и мастерским строиться вблизи стен. Независимо от личных качеств, граф поступил тактически грамотно. На свободном пространстве боссонские лучники могли подстрелить любого киммерийца, выскочившего на площадь.

Варвары также стреляли из своих луков по аквилонцам, рискнувшим высунуться из-за бойниц. К тому моменту все в городе перемешалось. Оценив ситуацию, офицер, принявший командование Венариумом, приказал ни под каким видом не открывать ворота крепости и не впускать соотечественников. Ведь вместе с ними обязательно рекой хлынут киммерийцы.

Вынужденные сражаться перед закрытыми воротами Форта, защитники города поняли, что надежды на спасение больше нет. Им оставалось только продать свои жизни, как можно дороже. Гандеры и боссонцы развернулись к врагу лицом и бились с безумной храбростью людей, которым терять нечего. Им даже на какое-то время удалось сдержать дикий напор варваров.

Никто не просил и не надеялся на пощаду. Постепенно, варвары все же подобрались к стенам вплотную. Дело было не в том, что у них сохранилось больше отваги. Они просто задавили противника числом. На место павших тот час становились новые воины.

В непосредственной близости от Конана, сверкал топор Мордека, взмывая вверх и падая вниз. Кровавые ошметки разлетались во все стороны, когда кузнец срубал одного аквилонца за другим.

— Сюда! — без устали ревел он. — Ко мне, северные волки!

Тут, к удивлению Конана, ворота крепости распахнулись. Оттуда показалась знаменитая конница аквилонских рыцарей, о которых приходилось столько слышать. До этого, юноша видел лишь, закованного в броню, Стеркуса, едущего по улице Датхила на огромном коне и в шлеме, который теперь венчал голову самого Конана. Теперь масса из четырех десятков рыцарей, гремя доспехами, надвигалась прямо на него. Их глаза под забралами горели решимостью.

— Нумедидес! — выкрикивали они имя своего короля. — Аквилония!

Однако их продвижение было затруднено. С одной стороны, перед воротами находилось еще много гандеров и боссонцев, и рыцарям пришлось ехать буквально по их головам или оттеснять в сторону прежде, чем они смогли добраться до киммерийцев. А с другой стороны, площадь перед цитаделью была так сильно заполнена людьми, что любой натиск обязательно бы захлебнулся.