Конан в дебрях пиктов

— Да, я киммериец, — с вызовом сказал он. — Я рожден племенем, что от века враждует с вами. И видит Кром — за всю свою жизнь, я вдоволь потешил духов предков пиктской кровью! Я пробирался в самую чащу леса, выслеживал и убивал ваших воинов и колдунов. Во всем племени Волка меньше взрослых мужчин, чем тех пиктов, что я отправил к демонам. Когда аквилонцы сделали меня командиром, я дал вам такой урок, что ваши сородичи и по сей день не решаются переходить Громовую реку. Я дал мир западным провинциям Аквилонии — и чем же отплатил мне за это ее король? Темницей и кандалами, будь он проклят! И проклята пусть будет эта страна, где из-за прихотей сумасшедшего владыки в застенки бросают лучших полководцев. Но пусть демоны Крома вечно гложут мои кости, если я не смогу отплатить ему той же монетой. Ради мести я готов забыть о вековой вражде наших народов.

— Зато мы ничего не забыли, киммериец! — зло сказал вождь. — Теперь я вспомнил тебя! Не из-за тебя ли был разбит союз племен, не ты ли убил шамана Сагайету? Кварада хочет, чтобы мы объединялись снова — но, почему мы должны верить ей и тебе?

— Потому что вы не настолько глупы, чтобы отказаться от воинской славы и богатой добычи ради смерти одного киммерийца, — возразил Конан. — Никто не знает лучше меня, как охраняется западная граница, где ее слабые и сильные места.

— Волки еще не дали согласие на то, чтобы снова идти в набег с Пантерами, Ястребами и Черепахами — недоверчиво произнес вождь.

— Это уже ваши дела — пожал плечами Конан.

— Нужно вопросить богов, — вступил в разговор шаман, — нужно просить их о помощи. Если они скажут, что нам надо идти с речными племенами — мы сделаем это.

— Я буду творить обряд вместе с тобой — вмешалась в разговор Кварада.

— Хорошо, — кивнул шаман, — ты сильная колдунья. Но твой спутник пусть будет под охраной. Отведите его куда-нибудь, — обратился шаман к пиктам, — и сторожите лучше.

Пикты вцепились в Конана, отволакивая в сторону. От киммерийца не укрылся угрюмый взгляд, что бросил военный вождь на шамана, о чем-то переговаривающегося с колдуньей.

Киммерийца отвели в небольшую хижину, стоявшую на противоположном краю утоптанной площадки. Руки ему не связали, но не менее десяти пиктов, вооруженных копьями и топорами охраняли хижину снаружи. Еще пять пиктов вошли внутрь — а вместе с ними и двое спутников Кварады, со своими отравленными стрелами. Любые попытки завязать разговор пикты оставляли без внимания, так что в конце концов Конан отвернулся и принялся смотреть наружу через щели в стене. Вскоре он забыл про охранявших его дикарей — ему открылось более захватывающее зрелище.

Кольцо костров окружало пиктских идолов и отблески пламени освещали безобразные резные лики. Глядя на них, Конан почувствовал себя неуютно — он достаточно знал о пиктских богах, чтобы держаться подальше от всего, что с ними связано. Однако до сих пор он никогда не видел столь подробно изображенного пантеона лесных дикарей и теперь с интересом рассматривал их. Самый высокий истукан — Джеббал Саг с узким злым лицом, косыми глазами и заостренными ушами. Конан содрогнулся, когда уловил в резной маске четкое сходство с ликом пиктского шамана Зогара Сага и его демонического брата-близнеца. Был ли неведомый резчик колдуном, удостоившимся чести лицезреть своего страшного бога? Рядом с ним возвышался истукан, напоминающий огромную обезьяну — Гулл, Косматый-Что-Живет-На-Луне. Двух других божеств — тварь, напоминающую гиену на полусогнутых человеческих ногах и какое-то змееподобное существо Конан не знал. Вся первобытная дикость и нечеловеческая жестокость пиктов, все угрозы, таящиеся в Дебрях — все это отразилось в уродливых чертах лесных идолов.

Перед идолами возвышался массивный черный камень с плоской вершиной — алтарь пиктов. Вокруг него простирались обнаженные люди, раскинувшие руки и ноги в разные стороны. Сквозь пламя костров и пелену дыма было трудно что-то разобрать, но Конан сумел разглядеть, что их конечности были привязаны к вбитым в землю колышкам. Судя по всему, это были пикты — здесь в сердце Пущи трудно было найти хоть одного чужестранца, чтобы принести его в жертву. Всего Конан насчитал около пяти человек.

За пределами круга костров, еле видные в темноте, сидели пикты-Волки — бесстрастные и молчаливые они не отрывали взгляда от идолов. Их худощавые мускулистые тела густо покрывала боевая раскраска. Среди них Конан увидел Горлу, — насупившийся вождь, выглядел самым взволнованным среди своих соплеменников, нервно теребя завязки волчьей шкуры на горле.