Конан. Путь к Трону

Зирас набросился на него, Конан принял бой. Они сражались, нападая и отступая, перед изваянием, которое, казалось, злобно наблюдало за схваткой, их ноги скользили по гладкому камню пола, стальные лезвия звенели и свистели в воздухе. Конан был крупнее коринфянина, но Зирас отличался, необычайной ловкостью, был силен и опытен и знал множество опасных приемов. Снова и снова Конан оказывался на волоске от смерти.

Но вот варвар поскользнулся на отполированном полу, и удар его пришелся по воздуху. Зирас, призвав на помощь всю свою силу и быстроту движений, сделал мощный выпад; казалось, сейчас его сабля неизбежно должна пронзить молодого воина. Но киммериец вовсе не потерял равновесие. С гибкостью пантеры он изогнул свое сильное тело, так что длинное лезвие Зираса прошло у него справа под мышкой, сквозь ткань рубахи. На мгновение сабля Зираса запуталась в складках. Коринфянин, не растерявшись, нанес удар кинжалом, который держал в левой руке. Острие вонзилось Конану в правую руку, и в тот же момент нож в левой руке варвара, прорвав кольчугу врага, проник ему в тело меж ребер. Зирас закричал, в горле у него что-то булькнуло, он откинулся назад и упал, раскинувшись на полу.

Конан, отбросив оружие, встал на колени и оторвал кусок ткани от своей рубахи, чтобы добавить еще одну повязку к тем, которые уже были на нем. Он перевязал рану, затянув узлы руками и зубами, и поднял Голову на Окровавленного Бога, глядевшего на него с высоты пьедестала. Кошмарное сверкающее лицо, казалось, выражало злорадство и ненасытную жадность. Конан вздрогнул, и по спине у него пробежал холодок; он замер, охваченный страхом перед сверхъестественным, который был присущ суеверному варвару.

Но он быстро взял себя в руки. Багровый Бог теперь принадлежал ему, Вопрос заключался лишь в том, как увезти эту массивную глыбу. Если идол не полый, то он не сможет его даже сдвинуть с места. Но когда Конан постучал рукояткой ножа по статуе, то убедился, что внутри пустота. Конан прошелся по храму, строя различные планы и раздумывая, не разбить ли ему одно из тяжелых деревянных сидений, стоявших по бокам идола, чтобы сделать из ножки рычаг, с помощью которого можно будет поднять Бога с пьедестала и вытащить его из храма, привязав цепями от входной двери к нескольким коням. Внезапно громкий возглас заставил его круто повернуться.

- Ни с места! - Торжествующий крик прозвучал на кезанкском диалекте Заморы.

Конан увидел двух человек, стоявших в дверях и целившихся в него из тяжелых двойных гирканских луков. Один из них был высоким, тощими рыжебородым.

- Керасп! - воскликнул Конан, потянувшись за саблей и ножом, которые бросил на пол.

Спутник Кераспа был крепкий и приземистый человек, которого Конан, как ему показалось, уже где-то видел раньше.

- Не двигаться! - сказал предводитель горцев. - Ты подумал, что я бежал в свое селение, верно? Так вот, я преследовал вас всю ночь с единственным из моих людей, который остался невредимым. - Он с восхищением посмотрел на идола. - Если бы я знал, что в этом храме хранится такое сокровище, я давно бы взял его себе, что бы там ни говорили суеверные дураки из моего племени. Рустум, подбери саблю и кинжал.

Спутник Кераспа бросил взгляд на медную голову ястреба, которой кончалась ручка секиры Конана.

- Погоди! - крикнул он. - Это ведь тот самый, кто спас меня от пытки в Аренджуне! Я узнал его оружие!

- Молчи! - прорычалКерасп- Вор умрет!

- Нет! Он спас мне жизнь! Что я когда-нибудь видел от тебя, кроме тяжких трудов ничтожной платы? Я больше не слуга тебе, грязный пес!

Рустум ступил вперед, подняв подобранную им секиру Конана, но в ту же минуту Керасп, повернувшись к нему, спустил стрелу с тетивы. Она вонзилась в тело противника. Горец пронзительно крикнул и покатился, скользя по полу храма, прямо, к краю бездонной трещины он рухнул вниз. Отчаянные вопли доносились из бездны все слабее и слабее и, наконец, замерли.

Быстрый, как метнувшаяся к своей жертве змея, прежде чем безоружный Конан успел сделать хоть одно движение, Керасп выхватил из колчана новую стрелу и натянул тетиву для выстрела. Конан прыгнул, словно тигр, так что сбил бы с ног вождя кочевников, даже если бы тот успел выстрелить в него. И вдруг послышался тяжелый звон металла, усыпанный рубинами Бог сошел с каменного возвышения и сделал широкий шаг к Кераспу.

С испуганным воплем вождь кочевников выпустил стрелу, предназначавшуюся Конану, в ожившую статую. Стрела ударилась о плечо золотого Бога, отскочила и полетела вверх, переворачиваясь в воздухе, а длинные руки идола вытянулись и схватили Кераспа за руку и ногу. Отчаянные крики срывались с покрытых пеной губ Кераспа, а Бог, повернувшись торжественно двинулся к провалу. Это зрелище парализовало Конана, наполнив его ужасом, а Бог, медленно шагая вперед, преградил ему путь к выходу; куда бы он ни повернул, он неминуемо попал бы в объятия этих страшных рук, длинных как у обезьяны. К тому же Бог при всей своей массивности двигался стремительно.